Извините, я не мог найти аудиторию, – сказал Кошкин, – разрешите сесть.

Да, конечно, – только и ответила Мария Антоновна. – Как ваша фамилия?

Кошкин. Дмитрий Кошкин.

Та-ак… – она пробежала глазами по журналу. – Нашла! Боже, мой! Сколько же у вас пропусков?

Да, вы особо не старайтесь его запомнить, Мария Антоновна, – крикнул сидевший за третьей партой Конайкин.

Ну ладно, – вдохнула она, – Прогульщик, так прогульщик. Дима, проходите, присаживайтесь.

Кошкину стало не по себе из-за того, что он сразу произвёл такое плохое впечатление. Он увидел свободное место за первой партой, прямо перед преподавательским столом, а Мария Антоновна ждала, пока он не займёт место, чтобы продолжить вести прерванное занятие.

Как тебе училка, Кошкин? – прошипел сзади Дмитрия Конайкин.

Сойдёт училка, – шутливым тоном ответил он, лишь бы тот отвязался.

Первую половину пары Кошкин не отводил взгляда от Марии Антоновной. Всем своим видом он пытался продемонстрировать ей свою внимательность и заинтересованность в предмете, дабы сам не зная для чего разбить о себе первое впечатление. Несколько раз за пару он ловил на себе взгляд её голубых глаз, но лишь на мгновение. Мария быстро отводила глаза на страницы учебника или на другого студента из группы. Проблема заключалась в том, что Кошкин пропустил слишком много занятий, поэтому практически не понимал ничего из того, что говорила ему преподавательница. Пару раз она называла фамилию Дмитрия, чтобы тот перевёл то или иное предложение, но знаний Кошкина едва бы хватило, чтоб вспомнить перевод хотя бы нескольких слов.

И хоть новая преподавательница вела занятие легко и энергично, к экватору занятия силы стали покидать Кошкина. Он глянул на часы, оставалось ещё бесконечные тридцать минут до желанной свободы. Он поклялся себе больше не смотреть на часы и полностью включиться в занятие. Предательски подкралась сонливость. Глаза стали слипаться, будто последний раз он спал сотню веков назад. Он ущипнул себя за руку и, не выдержав, посмотрел на часы: до конца занятия оставалось двадцать минут. «Какого чёрта? Я чё, провалился в грёбаную чёрную дыру? С каких пор время идёт так медленно?» – мысленно ругался Кошкин. И какой ужас охватил Дмитрия, когда он вдруг понял, что на какое-то время – совсем ненадолго, возможно, на несколько секунд – он задремал. Он поднял голову и моргнул несколько раз, в глазах мутнело. Мария Антоновна, свесив ножки, сидела на учительском столе и с издёвкой смотрела на него:

Не выдержали? – язвительно сказала она. – Одна пара английского языка в месяц для вас слишком много?

Студенты расхохотались и выстрелили очередью шуток в сторону Кошкина.

«Как же я себя ненавижу», – подумал он.

Наконец-то занятие подошло к концу. Мария Антоновна дала задание на дом и объявила, что все свободны.

До свидания, Мария Антоновна, – хором пропела группа.

А сам Дмитрий нарочно собирался как можно медленнее, чтобы попробовать как-то извиниться перед Марией.

Извините, что заснул, Мария Антоновна. Я и сам не понял, как это произошло, – Кошкин обратился к ней, когда она собирала свои тетради и учебники в сумку.

Это всё потому что вы дурак и двоечник, – улыбнулась она. В этот момент извиняющийся Кошкин показался ей очень милым.

Наверное, это так, – смущённо улыбнулся он.

Я вас прощаю, но чтоб больше такого не было.

Пару секунд они простояли в тишине.

Я в последнее время нечасто посещал занятия. Думаю, у меня должны были накопиться какие-нибудь долги, – Кошкин испытывал неизвестно откуда взявшееся волнение, отчего говорил тихо и запинаясь.

И? – она с любопытством посмотрела на него.