Я не знаю, есть ли разница: помолиться о чём-то или просто подумать. Вероятно, есть. Думаю, люди часто путают эти две вещи. Иногда молитва – это спонтанное обращение к Богу, а иногда – организованная попытка донести до него наши голоса ради конкретной цели.

Я никогда не любил молиться по тексту. Мне кажется, Богу это так же странно, как будет мне, если мои дети вдруг начнут общаться со мной при помощи заранее написанных шпаргалок. Когда я молюсь правильно, молитвы кажутся мне беседой с другом, а слова – скорее глотками воздуха, чем складной речью. Наверное, любые молитвы хороши и полезны, но я не считаю, что все должны разговаривать с Богом одинаково. В конце концов, Бога не трогают громкие слова; его радуют смиренные сердца.

Я с нетерпением ждал конференции работников радио, чтобы увидеть флоридский Диснейленд. Я всегда пользуюсь официальным такси, поэтому, сойдя с самолёта в Орландо, я направился к стойке такси. По пути я увидел человека в чёрном костюме и шляпе. Он стоял перед длинным чёрным лимузином с табличкой в руке. На табличке было написано «Боб».

Сначала я подумал, что он приехал за каким-то другим Бобом. Может быть, в Орландо прилетел Боб Дилан? Я всегда мечтал с ним познакомиться. Но затем я увидел, что под именем написано «Гофф». Больше всего мне хотелось просто пройти мимо лимузина, сделав вид, что я его не заметил. Но потом я подумал:

какого чёрта. Я ещё никогда не ездил в лимузине. Раз уж они потратились на его аренду, я на нём прокачусь!

Я подошёл к человеку в шляпе и с табличкой и сказал ему как можно громче и жизнерадостней: «Я Боб!» При этом я размахивал руками, как делаю всегда, когда разговариваю с незнакомыми людьми. Он смерил меня взглядом и спросил: «Да, но кто вы такой?» Вероятно, он хотел знать, чем я знаменит. Мне хотелось ответить ему: «Вообще-то, я изобрёл медицину». Но я сказал: «Я просто Боб». Он выглядел разочарованным.

«Понимаю, старина, я сам того же мнения», – сказал я.

Я забрался на заднее сиденье лимузина, и мы поехали в сторону волшебного царства. Я знаю, что Бог живёт везде, но наверняка он особенно много времени проводит в Диснейленде. Это такое место, где никто не произносит длинных слов, где неважно, кем кто работает. Это место, где нет должностей и рангов, и никто не прячется за ярлыками, если сам этого не хочет. Это место, где воображению позволено кататься на любых аттракционах, а страху запрещено ему мешать.

У меня есть архитектурные чертежи замка в Диснейленде. Они продавались на аукционе в интернете; увидев их, я не мог поверить своим глазам. Мне пришлось отдать за них машину жены – теперь она много ходит пешком.

Построить замок не так трудно, как кажется, если у вас достаточно времени, места и денег. Просто возьмите побольше фанеры, пыльцы с крылышек фей и бригаду рабочих с молотками, и рано или поздно у вас получится замок.

Если задуматься, то все мы постоянно строим замки – из своей работы, семьи, из вещей, которые покупаем. Иногда мы даже строим замки друг из друга. Некоторые выходят очень впечатляющими. Куча народу приходит полюбоваться плодами наших трудов и хвалит наши постройки. Но Иисус сказал своим друзьям, что не стоит проводить всю жизнь за строительством замков. Он сказал, что хочет, чтобы мы построили царство, – а это совсем не то же самое, что замок.

Дело в том, что замки окружены рвами, чтобы не пускать внутрь неприятных людей; царства же оснащены мостами, чтобы любой мог в них войти. В замках есть подземелья для тех, кто в жизни оступился; в царствах есть благодать.

В замках есть и ещё кое-что: тролли. У вас, наверное, имеется парочка знакомых троллей. У меня уж точно имеется. Тролли – не плохие люди, это просто люди, которых я никак не могу понять. Но вот какая штука: только то, как мы обращаемся со встречными троллями, показывает, насколько мы продвинулись в своей вере.