– Чего застыла?! А ну, давай, помоги мне его перевернуть!

Я, будто очнувшись от какого-то морока, кинулась к ней на помощь. Вдвоем нам удалось его положить на спину. В косом свете, падающем от лежащего на земле фонаря, мы увидели, что его лицо было все залито кровью. Валька приложила голову к его груди, а потом попыталась нащупать пульс на сонной артерии. Я такое только в кино видела. Подняв голову, она озабоченно проговорила:

– Жив, но едва-едва. Его срочно нужно в больницу. Да не в нашу, в район надо везти… Вот черт! Как нам его отсюда вытащить!? Нужно аккуратно, у нас на это сил не хватит.

Говорила она быстро, отрывисто, как командир на поле боя. Затем, нисколько не заботясь, что на ней надето новое платье, зубами вцепилась в подол и с треском оторвала значительную полоску ткани. Приподняв бережно голову дяде Славе, принялась умело и быстро ее перебинтовывать. Покончив с этим делом, сурово проговорила:

– Ты вот что, оставайся здесь, присмотри за ним, а я в поселок, к нашему шоферу. Пускай машину сюда подгонит, да кого прихватит, чтобы помогли дядю Славу из этих кушугуров вытащить. Не забоишься одна, то?

Я, сцепив зубы, чтобы не чакали друг о друга, просто кивнула головой. Валька вскочила на ноги и понеслась обратно к ограде со всей скоростью, на которую была способна. А способна сейчас она была на многое. В своем подранном платье, с растрепанными волосами, подруга сама была похожа сейчас на призрак. Фонарь она оставила мне, сказав, что и так найдет дорогу обратно. По треску веток я могла отследить весь ее путь до ограды кладбища. Чувствовалось, что дороги она не выбирала, ломилась напрямик. Через минуту все стихло, только Жучка продолжала жалобно скулить. Я сдернула с себя кофтенку, оставшись в одной футболке, сложила ее рулоном и осторожно стала подкладывать под голову раненому. Руки тряслись, будто я, как наш школьный сторож, неделю из запоя не выходила. Дядя Слава тихонько застонал, и я моментально опять замерла сусликом, опасаясь, что причинила ему боль каким-нибудь неосторожным движением. Тихонько позвала:

– Дядь Слава… Ты меня слышишь? Потерпи, родной, Валька за машиной убежала. Она скоро, ты только потерпи, не умирай…

И добавила едва слышно, с трудом сдерживая готовые прорваться не ко времени слезы:

– Ну, пожалуйста…

Не знаю, слышал меня старик или мне просто так хотелось думать, но показалось, что ресницы на ввалившихся глазах едва дрогнули. Ободренная этим, я стала шептать ему всякие глупости. Не знаю, то ли дядю Славу хотела поддержать, то ли звук собственного голоса меня немного успокаивал. Наверное, и то, и другое вместе. Пообещав в очередной раз, что я завалю его своими фирменными пирогами, только бы он выздоровел, я поднялась на ноги и, взяв фонарь в руки, стала понемногу оглядываться. Пелена страха, окутывавшая мой мозг, стала постепенно рассеиваться, возвращая рациональность мышления. Откуда он тут взялся? Не сам ведь пришел на кладбище? Или сам? А может быть, тот, кто его сюда приволок, все еще здесь. Я замерла на мгновение, даже, кажется, перестав дышать. Глупости! Мы бы его услышали, да и Жучка бы почуяла чужого на раз. Вопросов было много, и они, толпясь в моей бедной голове, требовали ответа. И, вместо того чтобы пугать саму себя страшилками, следовало как следует осмотреться, пока не вернулась Валентина с подмогой.

Я осветила место, на котором лежал дядя Слава. Крови было совсем мало. Я, конечно, не криминалист-профессионал, но и моих перепуганных мозгов хватило, чтобы понять, что из этого следует. А следовало то, что тюкнули его по голове точно не здесь. Иначе крови было бы больше. А еще я заметила на траве следы волочения. Кто-то притащил его сюда и бросил здесь умирать. Вот гад!!! То, что это был один гад, а не несколько, говорили эти самые следы. Но была в этих следах какая-то неправильность, что ли. Я посветила на них фонарем, пытаясь понять, что же мне показалось в них такого странного. Сделала несколько шагов рядом, чтобы не затоптать, и наконец поняла. Складывалось ощущение, что дядю Славу тащили, держа под мышки. И тот, кто его тащил, пятился задом. Глубокие следы от его ботинок хорошо виднелись во влажной траве. И приволокли его совсем недавно. Трава еще была смята и не успела расправиться. Только вот получалось, что тащили его откуда-то ИЗ центра кладбища. Я прошла еще несколько метров по следам, пока не наткнулась на кованую ограду склепа купца Федорова. Следы шли именно оттуда! Посветив фонариком внутрь ограды, я увидела на потрескавшейся от времени надгробной мраморной плите следы крови. Они черной полосой виднелись на сером мраморе. Я совсем уже было собралась войти туда, чтобы рассмотреть все как следует, но в это время послышался рев двигателя, и в провалах ограды мелькнул свет автомобильных фар. Я развернулась и пошла обратно к лежащему дяде Славе. Расследование может и подождать, а вот дядя Слава ждать не может.