– Белебей.

– Да, район исчезновения золотого обоза. Дальше ничего сложного: отследили твоё перемещение (не удивляйся – ты был у нас и так на особом контроле, имелись планы на твой счёт), сопоставили, спрогнозировали. Подготовились к возможной встрече. Когда кольцо выдало энергетический импульс, то тем самым активировало настроенную на тебя ловушку. Вот и всё.

– Иначе говоря, ты знал, что эту партию я проиграю?

– Лишь предполагал. Мы не знали, кто твой противник.

– Разве сложно догадаться…

– Неужели? Туманов, собственной персоной?

– А кто ещё мог меня переиграть, Глеб? Странный вопрос.

Повисла пауза, которую можно было характеризовать как знаковую. Что-то прокачав в тёмных закоулках своего могучего интеллекта, Глеб, наконец, выдал:

– Отлично. Значит займёмся и клинком, и золотом. Кстати, имей ввиду, что ты теперь находишься в теле главного исполнителя приговоров. Постарайся подружиться с его хозяином. И ещё: со вчерашнего дня Ардунг пропал с наших радаров.

Скоростной лифт северной башни Всемирного торгового центра стальными створками оградил вошедшего в него человека от утренней суеты понедельника, доносящейся с Фултон-стрит, и плавно остановился на девяносто восьмом этаже, вежливо, но непреклонно приподняв торможением центр массы своего единственного пассажира. Двери бесшумно разошлись в стороны, открыв перед человеком одетым в безукоризненный деловой костюм освещённый неоновыми лампами коридор. Мягкий ковролин, пластиковые панели, кондиционированный воздух – всё современно, качественно, по деловому. Однако, уверенно шагавшего к дверям своего офиса человека это, похоже, не впечатляло. Ему больше нравился паркет, свежий океанский бриз и мягкий свет ламп накаливания. И желательно не так высоко от земли.

Навстречу по коридору двигались четыре человека в комбинезонах с логотипом мувинговой компании и осторожно несли на широких лентах к грузовому лифту большой дубовый стол. Пропустив рабочих человек открыл дверь своего офиса, из которого они только что вышли.

– Доброе утро, мистер Уилсон, – приветливо улыбнулась секретарь офиса, не прекращая работу (она упаковывала в коробки кожаные папки с документами). – Вас дожидается посетитель.

– Доброе утро, Эллин. Как поживаете? – человек не задерживаясь прошел к своему кабинету, вежливо кивнув на дежурное: «Замечательно. Как вы?»

В кабинете, оставшемся без фундаментального стола, навстречу человеку из глубокого кожаного кресла поднялся моложавый военный в форме майора сухопутных войск.

– Привет, пап.

– Здравствуй, Георгий, – отец с сыном обнялись. – Приятная неожиданность: услышать ранним утром русскую речь в тысяче фитов над землёй. Я ждал тебя завтра.

– Решил сделать сюрприз. Мы с Викой летим в Лос-Анжелес, завтра она вылетает в восемь утра, с Бостона.

– А ты?

– А я решил заскочить к тебе и лично сообщить две новости: я собираюсь сделать Вике предложение, и ещё – в пятницу закончился мой контракт, я оставляю службу.

Отец оценивающе осмотрел ладную фигуру офицера, и остался доволен:

– Что-ж, я рад.

Свою военную службу Алекс Уилсон тоже завершил ровно в тридцать лет, и тоже по окончании контракта, успев пройти Вьетнам и вернувшись домой майором. И сыну в этом году исполняется тридцать, пора приобщать его к бизнесу. Хватит с него двух войн в Ираке и одной в Боснии. Будет, послужил. Два ветерана для одной семьи вполне достаточно.

– Когда ты улетаешь в Лос-Анжелес?

– Билет на утренний рейс, завтра.

– Тебе придётся задержаться, Георгий. Предупреди Викторию.

– Что-то случилось? Ты переезжаешь? – сын жестом обвёл кабинет, ставший несколько убогим без дизайнерской офисной мебели, с сиротливо стоящим в углу сейфом.