– Да. Знаешь, решил сменить помещение к твоему возвращению. Что-то вроде сюрприза… Но ты вернулся чуть раньше, сам виноват, – мистер Уилсон улыбнулся, с шутливым сожалением разведя ладони. – Сейчас проследим за отправкой сейфа и поедем в новый офис. Есть разговор.
Новый офис был представительского уровня, в престижном деловом районе Манхеттена, на углу Уолл- и Уильям-стрит. Отдельный вход, первый этаж старого билдинга, огромные окна и двери – всё говорило о солидности и успешности дела. Любому становилось понятно, что тут работают old money (старые деньги).
Отец и сын расположились в просторном кабинете, в приёмной уже устраивалась на новом месте Эллин. Мистер Уильямс задумчиво смотрел в окно, за которым жаркое лето, не смотря на сентябрь, всё ещё не собиралось уступать позиции осени.
– Ты не застал своих дедов по моей линии, Георгий, – отец вздохнул, и вернулся к начатому разговору. – Так получилось, что и я сам не помню своего отца: он погиб в Нормандии, в сорок четвёртом. Мне было тогда два года. И своей бабушки я тоже не видел, она попала в авиакатастрофу ещё раньше, до моего рождения. Меня воспитывали мать и дед. По сути, дед заменил мне отца. Мама так и не вышла замуж второй раз.
– Кто он был, твой дед? Ты почти не рассказывал о нём, – Георгий внимательно слушал отца, обозначая интерес к теме разговора.
Тот помолчал, словно вспоминая прошлое.
– Он был русским офицером. Не присягавшим дважды. Его звали Сергей Аркадьевич Туманов. Но в своём окружении он был известен как Ричард Джордан. Твой прадед по матери, Григорий Иванович Широбоков, тоже был офицером и его другом, но даже он никогда не называл его иначе.
– Да, помню, мама мне рассказывала.
– В нас казачья кровь, сын. И хотя это многое предопределяет, однако я хотел поговорить с тобой не об этом.
Алекс Уилсон открыл тяжёлую дверцу сейфа, вынул из его недр тонкую, чёрной кожи, папку и раскрыв её положил перед собой на стол.
– Мой дед и твой прадед, Ричард Джордан, в 1952 году вернулся в советскую Россию, и там пропал без вести. В день моего двадцатилетия мне вручили его завещание. К этому времени я уже два года учился в военной академии, и не принадлежал себе, сам понимаешь. Потом контракт, Вьетнам, домой вернулся не скоро. Именно дед обучил меня рукопашному бою, и ещё кое-чему… что не раз помогло мне остаться живым на войне. Некоторым вещам я научил тебя, и надеюсь не зря.
– Не зря, потом расскажу как-нибудь. И что было в завещании?
– Читай, – Алекс Уилсон подвинул папку к сыну.
Григорий быстро, но внимательно пробежал взглядом небольшое послание:
«Ключ, который ты держишь в руках, от банковского хранилища, предположительно в филиале «Raiffeisen Group», в Цюрихе. Такие хранилища открывают на предъявителя, и ты в праве забрать всё, что там находится. Это первое, что тебе следует сделать, перед тем, как вскрыть второй конверт.
P. S. Если не сможешь сам – поручи сделать это своему сыну. Или внуку».
Второе письмо было тут же, рядом с подробной картой неизвестной местности:
«На карте обозначено место схрона, который я заложил в 1919 году. Описание примет на обороте. Там находится золотой запас атамана Дутова, 106 пудов, в слитках и монетах. Используй это золото для поддержки казаков и в интересах казачьих общин. Такова моя воля.
Вторая метка на карте – могила моих боевых товарищей. Четверо из них христианской веры, трое магометане. Перезахорони их, как положено.
До июня 2019 года клад не трогай, это опасно для всех, кто придёт за ним.
После того, как ты станешь обладателем этой информации опасность всегда будет с тобой рядом, Алекс. Помни это, слушай себя, поступай так, как повелит сердце, а не разум».