– Всё зависит от интенсивности подпитки. Доноры уже подготовлены, только прикажите, – лысый благостно сложил ручки на животе, разглядывая сидящую в кресле особь, как скульптор свежее изваяние.

Инспектор будто пропустил всё мимо ушей, уставившись на череп замершего в кресле человека. Спросил вдруг:

– Марк, ты меня слышишь?

Ого… Давненько меня не тревожили таким вопросом. Очень давно. Если не изменяет память, то крайний раз меня спрашивали об этом в 1920-м. Именно так, и именно таким, знакомым до ностальгии образом – приглашая к мысленному диалогу. Даже ситуация была примерно схожей. Поразмызлив, что бы это могло значить, но так и не найдя ответа, я решил довериться интуиции и мысленно же ответил:

– Слышу, Глеб.

По мелькнувшей на худом лице улыбке я понял, что не ошибся.

У не читавших первые две книги возникает резонный вопрос: кто такой Глеб? Экономя ваше время поясню – это мой друг, товарищ и шеф из прошлых жизней, некто Глеб Иванович Бокий. Вообще-то, он расстрелян по приговору справедливого пролетарского суда, в 1937-м. Но, как видите, нашему с ним общению это ничуть не мешает (и некачественное исполнение приговора тут вовсе ни при чём).

Наш увлекательный разговор мы продолжили в другом помещении: поднялись по винтовой лестнице в просторную башню, возвышающуюся в самом центре какого-то старого замка, чьи стены и строения просматривались через открытые всем ветрам узкие бойницы. Кроме пары медвежьих шкур, круглого стола и двух стульев тут ничего не было. Своему спутнику, лысому Мастеру, посунувшемуся было за нами, Глеб добродушно сказал:

– Изыди.

И тот оставил нас вдвоём. Говорил больше Глеб, а я внимал его рассказу, стараясь не удивляться безмерно – сам мог бы обо всём догадаться, не в первый раз живу. Собственно, на обычный разговор всё это походило мало. Со стороны выглядело так: сидели два человека за столом, и молчали, даже не глядя друг на друга.

– Не знаю помнишь ты или нет, но в начале 20-х почти все братские ложи у нас были ликвидированы, в том числе и «Единое Трудовое Братство», в которой я состоял. Решение об этом было спущено с самых верхов, но я понимал, что такое направление нельзя оставлять без внимания, оно напрямую касалось работы нашего ведомства. И мной были предприняты определённые усилия для спасения ложи и смены её местонахождения.

– Мне было не до таких серьёзных тем. В то время я начинал новую жизнь и гадил в пелёнки, Глеб (эти увлекательные времена описаны в книге «Наказ атамана»).

– Мой проект назывался «Инверсия». Я не стал тебя привлекать к нему с самого начала, а потом было уже не до того. Так вот. Ложу эвакуировали в Швейцарию и сменили её название на «Genesis». Новое место было выбрано настолько удачно, что и по сей день мы располагаемся тут. Барченко заранее подготовил местоблюстителей, которые держали ложу в своих руках, ожидая нужного часа. Тем временем мы создали взамен эзотерическое общество с таким же названием, для отвлечения излишнего внимания. За без малого 15 лет ложа окрепла и к моменту моего ареста представляла собой весьма солидную и уважаемую структуру в иерархической вертикали Братства. К аресту и всем последующим событиям мы с Барченко готовились по особой программе. Кстати, нойды нам здорово тогда помогли, без их шаманских обрядов всё было бы намного сложнее, если вообще возможно. Поэтому пришлось принять определённые меры для безопасности всего проекта… ну, ты понимаешь.

Я понимал. Когда Глеба арестовали, зловредные шаманы, доставившее мне немало проблем в своё время, загадочным образом исчезли. Да так, что никто и по сей день не знает, куда они подевались, и были ли вообще (и знать не хочет, что самое интересное).