Рассказ Ефима больше походил на монолог, но Георгий умел слушать, да и было интересно. Вопросов он задавал мало, стараясь уловить суть самостоятельно. Чувствовал, что рассказчику тема разговора небезразлична и говорить он может долго. Ефим злоупотреблять вниманием слушателя всё же не стал, время было уже позднее.

– …Поэтому я повторю: подальше надо держаться от всяких-разных партий и союзов. Так выстоим, – Ефим баюкал в руках жестяную кружку с горячим напитком. – Как-то так, братка. А старых коллекторов по лесу полно, могу показать, если хочешь. Интересуют ещё тебя, нет?

Заметив, что Георгий на последний вопрос отреагировал равнодушно, Ефим чуть заметно кивнул своим мыслям, ухмыльнувшись:

– Ну, я так и думал.

– О чём ты? – Георгий внимательно посмотрел на добродушно развалившегося на лавке собеседника, так неожиданно сменившего тему разговора.

– Ты не тот за кого себя выдаешь, дружище. Джип для тебя не ценность, пушка за поясом не наша, сноровка не штатская. Вот духа ты давеча ловко опрокинул: ладно, допустим спортсмен, а ствол у него раскидал одной рукой за секунду – где обучился? Одет ты в фирменное, что обувь, что одёжа. Кожа чистая, руки… В общем, у нас в лесу так не ходят. Чего искал-то на поляне? Ты ж не просто так, а с прибором. Значит по делу.

– Личный интерес, Ефим, – не стал кривить душой Георгий, оценив наблюдательность казака.

– Да ты не бери в голову, я сказал своих не сдаём. В тебе казака за версту видно, а с Дона выдачи нет, сам знаешь, потому как мы одной крови. Машину твою уберем, не переживай. И вообще, мы тебя не видели, ты нас если что. Но батьке доложу, не обессудь.

Помолчали. Ефим сербал чаёк, ожидая реакции собеседника на свои умозаключения и исподволь наблюдая за ним. Георгий размышлял некоторое время глядя на огонёк свечи (электричества в избе не было), и наконец сказал:

– Хочешь, скажу где ты служил?

– Ну? – удивился Ефим.

– Разведка, без вариантов. Спецназ, скорее всего. Воевал, младший командный состав. Афган. Верно?

– Почти оно самое. А к чему это?

– Казак казака видит издалека, сам же говорил. Скажи, а что-то странное не замечали в том месте, в лесу?

– Ты опять про деда и старуху? Нет, их не видели, а в деревне был случай. В бане мылись одни, и ближе к полуночи прямо из стены вышли семеро в гимнастёрках, фуражках, прошли через баню и в стене же исчезли. Правда, очевидцы были немного навеселе, а больше никто подобного не видел, так что… Ну, в общем можно сказать, что ничего особого не замечали.

– А не особого? Что-то необычное?

– Так, мелочи. Зачем тебе это?

– Интересно.

– Поздно уже, спать пора. Тебе через пару часов со Степаном выезжать. Ложись, я в машине лягу.

Утром, ещё в полной темноте, Ефим был как огурчик – бодр и деятелен, словно отсыпался сутки на сеновале. Георгий за утренним моционом избавился от ставших теперь ненужными ствола и левых документов. Наскоро позавтракали домашним, что припасла Галина, обнялись, охлопались на прощание и сели в машину, благословясь. Ефим понимающе подмигнул Георгию: всё путём, мол, езжай спокойно. И поехали.

Когда выбрались на трассу дождался пока не проехали мимо Бавлинского перекрёстка, на котором рассмотрел фуру Жеки, сиротливо стоящую рядом с постом ДПС. Значит водила всё сделал, как он ему наказывал. Потом покойное и размеренное движение склонило Георгия в сон (сказался короткий отдых из-за разговоров с Ефимом). Сквозь ровный гул мотора ещё слышал, как останавливалась машина, хлопала дверь, кто-то устраивался в салоне и Степан приветствовал пассажира:

– Здорово ночевал?

– Та… тама, на заправке переночевал.