Кайдзю-хоррор. Из России с ужасами Олег Хасанов

Редактор Олег Хасанов

Дизайнер обложки Владимир Григорьев

© Олег Хасанов, 2023

© Владимир Григорьев, дизайн обложки, 2023

ISBN 978-5-0053-3633-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Из России с ужасами. Кайдзю-хоррор

Все права защищены. Только для частного использования. Коммерческое и некоммерческое воспроизведение (копирование, тиражирование, распространение, сдача в прокат, переработка, использование идей и персонажей, публичное исполнение, передача в эфир, сообщение для всеобщего сведения по кабелю, доведение до всеобщего сведения в сети Интернет) без разрешения правообладателя запрещены.

Одним из первых фильмов, которые я посмотрел на большом экране, был «Кинг-Конг жив» Джона Гиллермина с незабываемыми спецэффектами Карло Рамбальди. Мне было тогда семь лет. Фильм настолько меня потряс, что когда в тот вечер я вернулся из кинотеатра домой, у меня из носа хлынула кровь.

Фанатом «кайдзю» я не стал. Да и не знал, что существует такой поджанр. Я просто полюбил фантастические истории.

С огромными монстрами на экране я позже сталкивался не раз – «Кинг-Конг» 1976 года, Зефирный Человечек в «Охотниках за привидениями», «Годзилла» Роланда Эммериха и «Монстро». С восторгом посмотрел версию «Кинг-Конга» Питера Джексона. Конечно, ни один из этих фильмов не тронул меня так, как тот первый фильм в детстве, но все эти фильмы мне нравятся.

Думая над темой очередной антологии, я перебрал более ста поджанров хоррора. Хотелось сделать что-нибудь оригинальное, чего пока не было на русском языке. И тут в подкасте This Is Horror я услышал интервью с мексикано-американским писателем Дэвидом Боулзом, который рассказывал о своём романе в жанре «кайдзю». Меня это заинтересовало. С фильмами про чудовищ исполинских размеров я давно был знаком, но книг этого жанра на полках российских книжных магазинов было мало – раз, два и обчёлся. Кроме новеллизаций фильмов про Кинг-Конга ничего на ум не приходит.

Я стал искать информацию о «кайдзю» в литературе. Комиксы на эту тему издавались и в 70-е, и в 80-е, и в 90-е. Они продолжают издаваться и по сей день, а вот с прозой не всегда всё было просто.

Эта ниша пустовала очень долгое время. В 90-е годы выходила серия романов Марка Черазини «Годзилла возвращается», но после четвёртой книги её прикрыли из-за плохих продаж. Пятый том был написан, но так и не был опубликован. Прорыв случился в 2012 году, когда Джереми Робинсон опубликовал роман «Проект «Немезида». Несмотря на предложения от крупного нью-йоркского издательства, автор решил опубликовать книгу самостоятельно. Книга имела большой успех. Автор положил начало новому литературному поджанру «кайдзю-триллер» и запустил целую серию книг о всевозможных гигантских чудовищах. А тут и «Тихоокеанский рубеж» Гильермо дель Торо и «Годзилла» Гарета Эдуардза подоспели, и начался серебряный век «кайдзю».

Сравнительно недавно в фильмах про гигантских монстров засветились Джейсон Стейтем и Дуэйн Джонсон. Сейчас можно найти даже книги на тему выживания в мире «кайдзю», а это свидетельствует о том, что поджанр добился всё-таки культового статуса.

Даже в России начали потихоньку работать в этом жанре: в 2017 году вышел комикс «Продукты 24» – отечественная постперестроечная кайдзю-драма про гигантского робота из ларьков, сражающегося с чудовищем из панельных домов в России начала 90-х.

А теперь перед вами первая в России антология кайдзю-хоррора. В русской литературе ужасов уже были большие чудовища, но настолько исполинские пробудились ото сна только сейчас! Я подобрал для вас рассказы от двенадцати русскоязычных писателей, которые заставят вас поверить, что человек – отнюдь не последнее звено в пищевой цепи.

Дмитрий Костюкевич – белорусский писатель, работающий преимущественно в жанре хоррор. Им написано пять романов и более сотни рассказов. Значимыми публикациями являются романы «Этика Райдера», «Пропавший астероид» (написанные в соавторстве с Алексеем Жарковым) и ежегодное попадание в антологии серии «Самая страшная книга». Редактор литературного раздела вебзина DARKER. Лауреат премии «Мастера ужасов 2020» в номинации «Лучший рассказ/повесть русскоязычного автора».

– Руслан! Не корми их! – Тётя Маша схватила Русю за тонкое запястье, тот едва не выронил печенье; поджал губки, глянул жалобно на меня.

Я погладил сына по волосам: ничего страшного, такой у тёти Маши командирский характер, резкий, не терпящий возражений, привыкай, маленький, мы здесь в гостях.

– За кормление чаек штрафуют. Совсем спасу нет, ничего не боятся, из рук могут вырвать.

Жирная морская чайка прохаживалась по пляжу в трёх метрах от нас. Никогда не видел таких огромных: хорошо им на Балтийском море, и не беда, что кормить запрещают. Нырнул, вынырнул с полным клювом. Да и туристов облапошить – раз плюнуть. Своё урвут.

– Сейчас у них сезон размножения, – сказала тётя Маша, неприязненно глядя на чайку, – им птенцов надо кормить. Вот и наглеют.

Птица жадно щёлкнула жёлтым, изогнутым на конце клювом; на подклювье зрело, словно ягода или капля крови, красное пятно. Чайка подступила на несколько перепончатых шажков.

Руся вжался в мою ногу, спрятал печенье за спину. Не судьба крылатому рыбаку отведать новополоцкого лакомства (печенье осталось с дороги). И поделом: кормить этого монстра как-то расхотелось. И так, видать, неплохо живут на моллюсках, креветках и отбросах.

Я псикнул, взмахнул рукой. Чайка тонко крикнула и взмыла. Над жёлтым мелким песком, а затем над мокрой прибрежной полосой заскользила длинная широкая тень.

– Ого, – я присвистнул, – вот это размах.

– До двух метров бывает, – учительским тоном (она и вправду работала до эмиграции в Германию учительницей) сообщила тётя Маша. – Я читала.

Я взял телефон и спросил у гугла о морских чайках. Открыл ссылку «Нападение чаек на людей», пробежал глазами. «Одно из объяснений агрессивного поведения чаек – муравьиная кислота. Наевшиеся летающих муравьёв чайки пьянеют и становятся смелыми…» Я спрятал телефон. Наклонился к Русе и шепнул на ухо. Он оживился, поднял на тётю Машу любознательные глазки.

– А как будет чайка по-немецки?

– Мёвэ, – ответила тётя Маша, растягивая «ё».

– Мёвэ, – повторил Руся.

Я не удержался и снова потрепал русые волосы: умничка он у меня, ещё бы со сверстниками больше общался, в социум интегрировался… ранимый ведь очень, трудновато ему будет в школе.

– Ещё одна! – воскликнул Руся.

Чайка уселась на ограждение трибуны, которую возвели по случаю какого-то праздника. Рядом опустилась вторая. Тёмные отметины на голове и кончиках крыльев, белоснежное брюшко, жёлто-зелёные лапы, короткий хвост. Упитанные птички, хорошие… хорошие… слово показалось неуместным.

– Они тут гнёзда на крышах вьют, – очередной факт от тёти Маши. – Умные, как собаки. Одни отвлекают, имитируют нападение, а другие спокойно подлетают и хватают еду. И, главное, чаще всего у детей.

– В сговоре работают, – сказал я.

– Чайки – это собаки? – спросил Руся.

Тётя Маша терпеливо и обстоятельно объяснила.

Я достал из сумки фотоаппарат, поработал зумом и запечатлел клювастый профиль.

Руся уже рвался в море.

Тётя Маша улеглась на полотенце, в купальнике и кофточке.

– Писали, что неделю назад чайка напала на женщину. Голову исклевала, лицо поцарапала.

Я подумал, что пятилетнему ребёнку эти подробности ни к чему, но привычно промолчал. Мы здесь в гостях (начинало звучать как мантра). Впрочем, сомневаюсь, что наши отношения сложились бы иначе в том же Новополоцке, откуда тётя Маша с дядей Ромой уехали двенадцать лет назад. Властные женщины не меняют моделей поведения.

Тётя Маша и дядя Рома – родители моего школьного друга. Их семья укатила на ПМЖ за кордон по еврейской программе; друг пропал с радаров, а год назад объявился, нашёл меня в социальных сетях. Пригласил в гости. Я, к собственному удивлению, дал добро. Да и Ксюха, супруга, насела – дуйте в Росток, Руслану полезен солёный воздух. Поехать с нами Ксюха не смогла – не согласовали отпуск на лето.

И вот мы с Русей в славном ганзейском городе. Добрались на поезде до Берлина, оттуда до Ростока, на вокзале нас встретил дядя Рома. Закинули чемодан и рюкзаки домой, сели с тётей Машей на электричку до Варнемюнде, бывшего рыбацкого, а ныне курортного городка, и теперь любуемся подпирающей безоблачное небо Балтикой.

С самим школьным другом я так и не встретился – тот внепланово улетел в питерскую командировку, но заверил, что мама и папа примут, разместят, познакомят с городом. Так и случилось. Казалось, что не было этих двенадцати лет. Дядя Рома по-прежнему беспрерывно шутил, чем сразу понравился Русе; тётя Маша руководила и наставляла.

– Долго в воде не играй, – напутствовала она. – Прохладно ещё. Понял, Руслан?

Руся опустил глаза, кивнул.

– Молодец. Когда вернёшься, тебя будет ждать конфета.

– Что надо сказать? – спросил я у сына.

– Спасибо.

– Пожалуйста, – удовлетворилась тётя Маша.

Я глянул на трибуну. Ограждения опустели. Огромные «мёвэ» кружили над лежаками и игровыми площадками.