Дожидаясь первых слов от Дэй’Раха, она в свойственной королевской манере проверила украшения на лбу: на крепкой цепочке, натянутой между длинными изогнутыми усиками-сяжками, колыхался медальон из зелёного минерала, на котором высечен символ кавианской власти. Ниже, уже на самом лбу, вырисовывался похожий на чёрный шрам символ имени королевы – Кэ-Ус.

Большие изумрудные глаза главенствующей особи выжидающе смотрели в ночь, где совсем недавно горели ярким светом шарообразные растения.

Из тьмы, шаркая по разложенным на земле листьям, вышел кавианец. Его массивная треугольная голова покрыта растущими из трещин на коже цветами. Клафт, скрывающий острый затылок, был намного шире, чем у кавианок, и очень неопрятен. Но не так привлекал внимание вид троотоса, как его бледные, сверкающие в редком свете глаза.

Занимающиеся приготовлением к обряду кавианки разошлись по краям цветочного атриума. Все матери вскочили со своих мест. Четверо из них отошли в сторону, собравшись у арочного выхода. Пятая, мать семьи воительниц, подошла к главной кавианке, вставшей с ложа. Королева Кэ-Ус долго смотрела на старейшину, не понимая причины его появления. Свои покои с келлером троотос покидал очень редко.

– У тебя должна быть веская причина быть здесь, Дэй’Рах. Она есть? – спросила королева.

– Фиа э лоа, госпожа Кэ-Ус, – вежливо поздоровался он с лёгким поклоном. – К сожалению, вам придётся сегодня обойтись без обряда.

– Да что ты? Если ты пришёл из своего гнезда поговорить, то сейчас совсем не время. Какая наглость приходить сюда и пытаться срывать важнейший обряд.

– Важнейший, – задумчиво произнёс кавианец, – какой смысл в вашем «важнейшим» обряде, если все рождённые дети в любом случае обречены?

– Следи за языком, старик! – выступила кавианка Гелеис, мать семейства Агма.

Кэ-Ус жестом заставила свою подругу успокоиться, а сама вернулась к ложу и села.

– Опять, – вздохнула королева, – опять ты приходишь ко мне, и начинаешь напоминать мне о моём же долге? Я права? Но спасибо, я всё помню. В наставлениях тебя и твоих видений не нуждаюсь.

– А мне кажется, нуждаешься, – сказал Дэй’Рах.

Королева и все остальные раздражённо восприняли изменившийся тон старика.

– Мы разговаривали после твоего избрания, и потом ещё были встречи, когда я напоминал тебе о важности перемен в нашей жизни, но уже столько времени прошло, а ты повторяешь ошибки своих предшественниц! Давай я спрошу тебя, как и их: есть ли смысл в твоём правлении, если ты ничего не делаешь? Я буду с тобой честен: все вы, правящие кавианки, одинаково закрывали глаза на важнейшие проблемы, делая вид, что их нет.

Нагнав тревоги, Дэй’Рах начал медленно ходить вокруг ложа королевы. Он посмотрел на всех матерей по очереди и презрительным тоном обратился к Кэ-Ус:

– Наша цивилизация вымирает, а чем ты занимаешься? Чем вы все тут занимаетесь?! Ах да… детей рожаете. Легче бросить молодых кавианок на растерзание к локусам, чем заняться делом.

– За такие слова крылья обрывают! – сурово ответила королева.

– За правду? Давай, Кэ-Ус, расскажи мне сказку о своём блистательном правлении. О том, что за весь цикл ни одна кавианка не оспорила твоё право быть королевой. Такой, значит, твой путь? Быть лучше в их глазах и оставить наследие преемнице, которая так же будет сидеть, сложа крылышки, беспокоясь больше о своём имени, чем о локусах? Я читаю келлер, самый древний из существующих, и я тебе рассказывал, что было время, когда матери и наши предки-кавианки царствовали на всей планете. Я строю этот мир в медитации и не могу противиться соблазну оставаться в ней, наслаждаясь гармонией. Но мы существуем здесь – во времена, когда вы, кавианки, не в силах, наконец, подняться с колен! Я пришёл сюда спросить у тебя, королева Кэ-Ус, не пора ли изменить нашу жизнь? – Он остановился и посмотрел королеве в глаза: – Когда вы снова станете матерями всей планеты и вернёте величие былых времён? Что бы сказала Айхас Ари, увидев, в каком несчастном мы положении?