– Ты должен хорошо питаться, – говорила мама и подкладывала добавку. – Что врачи говорят? Побольше белковой пищи. Может творог купить? Будешь творог кушать?

– Буду, – соглашался я. – Иногда.

– Да, иногда, часто и не получится. Творог подорожал, – и она призадумывалась с половником в руках.

Посидев дома еще немного, я возвращался в больницу под вечер.

Как-то раз, в один из таких вечеров, я встретил Володю и Нырова Юрчика. Они были поддатые и что-то шумно обсуждали между собой. Увидев меня, они обрадовались и весело завалились в палату. Я начал переодеваться с дороги, а они наперебой пытались что-то рассказать. Глядя на чистый, прибранный стол, я подумал: «Бухали у Юрчика».

Юрчик как будто сильнее хотел рассказать новости и тараторил беспрерывно. Володя, хорошо подпитый, смотрел в пол и временами перебивал Юрчика, тот махал на него рукой.

– Приколись, Тенгиз, гы-гы-гы! – смеялся Юрчик в нос и продолжал тараторить.

– Юрчик, купи пиво, – вдруг заявил Володя.

– Пошел на х…й! – ответил задорно Юрчик.

Володя довольно долго удивлено смотрел на обидчика. Стало казаться – он пропустил это мимо ушей, потому как мимику его лица хмель поменял несколько раз. Но не тут то было…

Володя встал, подошел к Юрчику, поднял за грудки и начал трясти. – Ты кому это сказал? Кому сказал?

Ныров Юрчик был мал ростом, поджар, похож на мексиканца, разница в весе с Володей составляла, примерно, двадцать килограммов. Володя, держа его одной рукой, стал наносить удары, но, будучи пьяным, не мог попасть. Юрчик так увлекся, что продолжал выплевывать слова и улыбаться, пока первые кулаки пролетали мимо. Только когда голова сотряслась от удара, угодившего в нос, он понял, что происходит и начал давать сдачи.

Они неуклюже дрались, задевая стол, стулья, падая на койки. Могло показаться, что пьяные приятели, кружась в объятьях, разучивают танец.

Я подскочил разнимать их. В голове промелькнуло: «Почему я притягиваю таких типов? Зачем мне этот спектакль?»

Вдруг дверь палаты открылась, на пороге появились две медсестры и уборщица. Первая была Жанна, горластая, стала кричать:

– Хаев!.. Ныров!.. Хаев, отойди от него! Ныров, выходи сюда! – Она решительно прошла в палату, будто хотела помочь разнимать, но, заметив кровь по стенке и на полу, сдала назад и завопила еще сильнее. – Ныров! – выругала его по-кабардински, на предмет того, что он позорит тетю (старшую медсестру). А Володе пригрозила, что все расскажет матери при встрече (они были с одного района). И пообещав скорейшую выписку обоим, перебросившись с подругами парой фраз в полтона, начала смеяться. – Ныров! Он тебя прибьет! Мыдэ къакIуэ! (Иди сюда!) Хаев! – опять сделала строгое лицо. – Отцепись от него! Замохов, кхъыIэ (пожалуйста), разними их! – бойко и весело командовала Жанна и её звонкий голос резонировал по коридору.

Помаленьку запал прошел и я смог растащить драчунов. Володю усадил на койку, а Нырова увели медсестры. Володя тяжело дышал и что-то искал глазами, пока я читал ему нравоучение. Появился Ныров, не прошло и пяти минут, на умытом лице красовались еще не успевшие налиться синяки. Он держался бодро и даже бравировал. Я отослал его спать, от греха… По коридору, обозначая присутствие, курсировали медсестры.

Утром я продолжил начатое вчера нравоучение, уже серьезней. Хмель из Володи вышел и он должен был понимать, хотя, черт его знает, что понимают такие люди? Лекция была на тему: «Неприемлемость хулиганских поступков в больнице». Володя виновато смотрел и оправдывался.

– Я бы не начал, если бы он не послал меня.

– Нечего пить с всякими… Если ты допускаешь садиться за стол в такой компании, то должен знать. Сам виноват.