Похоже, к сыну я сегодня все-таки успею.

11. Глава 11. Аня

— Пристрели его.

— Мама!

— Что, мама? Ты теперь тоже мама и обязана думать о благополучии сына! Убитый богатый и блудливый козел лучше, чем нищий и бестолковый конь на диване, — в голосе Зинаиды Федоровны Вишневской, моей мамы, слышится веселье.

Закатываю глаза и смотрю в окно такси.

Времени в обрез, нужно пройтись по магазинам, подобрать материалы для заказа Мадины Ивановны, договориться с доставкой. Иначе в процессе капризная клиентка опять передумает, а мне весь проект переделывать.

Потом за Кириллом в садик и в магазин за продуктами. Дома повесилась мышь, а на готовку у меня нет сил. Лучше обойдусь полуфабрикатами: просто и безопасно. И квартиру не спалишь, потому что используешь микроволновку.

Наверное…

— Скучаю за вами, вишенки, — динамик издает протяжный вздох, и я тру переносицу.

Тоже скучаю. Очень. Без мамы сложно справляться не только с бытовыми проблемами, но и придерживаться позиции здравого оптимизма. Ни поговорить, ни обняться, не многозначительно помолчать на кухне за чашкой чая.

Раньше мы такие посиделки устраивали постоянно, а теперь я одна в большом городе. Без подруг и любимой родительницы. Лена не в счет. У нее хватает проблем с Олегом. Их семейная жизнь идет через одно известное место.

Кому я там нужна с сердечными муками и жалобами на жизнь?

— В Москве так никто не говорит, мам, — хмыкаю и жмурюсь, рассматривая стеклянные высотки.

Столица очень красивая, если не воспринимать ее как город для заработка. Достаточно остановиться, оглянуться и поискать взглядом интересные детали. Тогда она в полной мере раскрывает свой потенциал.

Для дизайнера здесь рай земной. Столько разнообразных штук, возможностей и такое удивительное смешение стилей.

Обожаю!

— А у нас говорят, — привычно фыркает мама. — Ты не сказала, что натворил твой Женя.

— Он не мой.

— Раз не твой, чего злишься на идиота?

— Потому что лезет!

— Пристрели, — громко повторяет мама. — Кирюшечка получит хорошее наследство от папаши-недоумка. И тебе покой. Видишь? Идеальный план.

Водитель в сотый раз с опаской косится на меня в зеркале заднего вида.

Тю, трусишка.

— Мам, — бурчу недовольно, затем дергаю край намотанного на шею шарфа, — ты не понимаешь.

Стягиваю раздражающий предмет гардероба и бессовестно заталкиваю его в рюкзак. В жизни бы не надела, но Кириллу нужен наглядный пример. Без него он отказывается одеваться теплее. Однажды я при нем забросила шапку на полку, а на улице стояли холода. Сын потом неделю отказывался носить свою. Приходилось долго и муторно его уговаривать.

Вот и сегодня. Не намотай я на шею жалкую тряпку из тончайшего шифона, Кирилл бы в сад пошел в шортах. А так послушно надел брючки и озаботился легкой ветровкой на случай дождя или ветра.

Упрямец. Весь в Лазарева.

Не в меня же.

— Шо мама не понимает? — знакомый говор приятно ласкает слух. — Говнюк белобрысенький мою вишенку попортил, а сам в кустики. Пристрелить да дело с концом.

— Ну, мам…

— Ладно, шучу. Тут тетя Лада передавала привет. Спрашивала, как там дела с Кирюшкиной речью. Занимаетесь?

— Вчера у логопеда побывали в первый раз. Тамара Игоревна сказала, что у него все в пределах нормы. Остальное выправится по ходу занятий, — мычу и расстёгиваю молнию кожаной куртке.

Жарко, сил нет. Водитель зачем-то включил печку, хотя отметка на термометре дошла до семнадцати градусов. Вовсю припекает солнышко, несмотря на утреннюю морось и прохладный ветер.

На улице лужи высохли, а в машине жарит как в аду. Скоро сварюсь на хрен.

— Как хорошо. Слушай, вишенка…

Мама делает паузу, и я пользуюсь ею для просмотра сообщения от Мадины Ивановны.