Катя споткнулась. Женя постоянно говорила вещи, которые совершенно не соответствовали тому, как она выглядела, и это сбивало с толку. Сейчас, например, она смотрела на Катю с таким преувеличенным вниманием, что та даже засомневалась: может, скрытая агрессия и насмешка в Жениных словах ей просто почудились?

– Если честно, у меня плохо получается рисовать людей, – призналась Катя, прижавшись к стене и пропуская шумную компанию старшекурсников. – Выходит либо ужасно уродливо, либо ужасно глупо.

– А мое слабое место – вот эти все детские смешные штучки. Как думаешь, Стас, это от того, что мы рано повзрослели?

– И поумнели, – хмыкнул Стас, не отрываясь от телефона. Краем глаза Катя заметила, что он строчит новый пост. Они с Женей выкладывали их по очереди.

– А твои носки – это такая метафора? – Женя по-птичьи склонила хорошенькую головку набок, разглядывая Катины гольфы. Катя на всякий случай тоже на них посмотрела. По-прежнему белые. По-прежнему с куриными лапками. Черт, надо было внимательнее слушать Сергея Владимировича на литературе в школе! Тогда, может, она бы и вспомнила, кто такая эта чертова метафора. Женя, почувствовав ее замешательство, прикусила губу и сложила бровки домиком.

– Метафора – это такое образное выражение. Ну, знаешь, как вечный сон – это метафора смерти. Вот я и подумала, может, твои нелепые куриные ноги – это скрытое послание о том, что ты рисуешь как курица лапой?

Стас рядом с ней громко рассмеялся, а Катя несколько раз моргнула, не зная, как вообще на такое реагировать.

– Шутка, – улыбнулась Женя, заправив за уши волосы. – Ты же не обиделась?

Э-э-э… Катя окончательно растерялась и понятия не имела, обиделась она или нет. Кажется, она была в легком шоке (в соцсетях Твинсы вели себя совершенно по-другому!), поэтому вместо ответа поспешила смешаться с внушительной толпой, которая как раз пыталась протиснуться в узкую дверь, над которой золотистыми буквами было написано: «Малый актовый зал». Вообще-то дверь была двустворчатой, но вторая створка по странной традиции всех учебных заведений была закрыта.

Давка получилась приличная. Какой-то высокий черноволосый парень в серой рубашке ткнул Катю локтем в бок. Она громко ойкнула и тут же зашипела, когда девушка в сандалях на платформе отдавила ей ногу. Девушка тут же обернулась. Ее рыжие волосы тугими кудряшками спадали на лоб, а зеленые глаза были виновато распахнуты.

– Сорри!

Катя собиралась как-нибудь пошутить на тему того, что день у нее явно не задался, но шкафоподобный амбал слева едва не расплющил ее, прижав к своему сервантоподобному дружку. Катя чувствовала себя резиновой игрушкой. Если они еще чуть-чуть надавят, у нее глаза из орбит вылезут!

– Иди-ка сюда, – схватив Катю за руку, девушка с неожиданной силой дернула ее на себя, а потом обернулась к кому-то и скомандовала: – Захар, присмотри за моей новой подружкой, а то ее тут почти затоптали.

Катю окатило нехорошим предчувствием. Нет-нет-нет…

Черт!

Из-за спины рыжеволосой кудряхи появился Захар. На его губах витала незнакомая Кате добродушная улыбка, которая тут же потухла, стоило ему увидеть Катю. Та попыталась скрыться бегством, но смогла только крутануться, повернувшись к Захару спиной, и тут же получила чьим-то локтем в висок.

– Гос-с-споди, Сиротка… – прошипел знакомый голос, а в следующую секунду кто-то дернул Катю за капюшон. Охнув, она завалилась назад и уперлась спиной в чужую грудную клетку. Над ней, источая ощутимые волны раздражения, возвышался Захар. Он не то чтобы обнял ее, а, скорее, загородил от остальных, расставив локти чуть в стороны.