Вертлявый был там всего один раз по своим бандитским делам, но дорогу хорошо запомнил, и показать может. А запомнил потому, что, хотя и было с ним несколько хорошо вооруженных «быков», все сильно дрейфили и спешили скорее свалить из атмосферы недоброты, которая властвовала в деревне.

– Я ведь, как увидел, что они подъехали к дому Михалыча, где вы гулевали, сначала подумал – к нему, – кивнул Вертлявый в сторону Малыша. – Их старшой, отец Григорий, такие же внушения может делать, как и вы мне на речке. У меня до сих пор мозги не на месте. Поэтому и решил замириться. Может, снимешь порчу? – обратился он уже напрямую к Ивану.

Не получив ответа, продолжал:

– Так вот, когда мы там были, нам, кроме всего прочего, обе-щали хорошие бабки, если сможем им для жертвоприношения к полнолунию пару телок, то есть баб, доставить и, желательно, непорочных. Не знаю, как ваша беленькая, а с Мариной они, похоже, маху дали.

– Я те дам щас и по маху и по другим местам, – выплеснул Михалыч, на коленях которого в силу тесноты уютно пристроился рассказчик.

– Да я ничего, мы отношения к этому не имеем, отказались сразу. Похоже, и никто другой не согласился, если сами появились. И этот, Григорий, здесь был. Он и пробовал сначала внушать девчатам. Но, возможно, чего-то не получилось, потому и применил силу. А те кричать стали. Тут уж я понял, что они не к вам на семинар, а сами по себе. Видать, наскучило им по ночам плясать вокруг костров и венков, собранных с могил защитников отечества и рядовых граждан. Захотелось со смаком посатанеть.

– Разболтался ты чего-то! – пробурчал Михалыч, – ишь, как удобно устроился, – сказал он, явно пытаясь сдвинуть пассажира в сторону.

Вертлявый, уже успокоившийся от перенесенного потрясения, пошутил:

– Где только я не сидел – и в колониях, и на нарах, а вот на коленках мента не приходилось. Интересно, засмеют кореши или скажут: «Вот это пацан!!!».

Михалыч, окончательно перевалив насмешника соседу, буркнул:

– И я, как только не возил таких… и в наручниках, и ласточ-кой, а на коленочках – не приходилось. Срамота-то какая! Нет, пора на пенсию. Поднажми, давай, Малыш! Я помню, по карте есть дорога короче, может, и на этом драндулете догоним.

***

Ночные гонки – благодать для настоящего автомобилиста! Особенно, если снаружи милиция спит, а та, что внутри, – поторапливает. Правда, если вплюхаешься – помочь некому будет: нет дураков по ночам останавливаться. Учен стал народ на всяких мошенников поживиться за счет запоздалых путников.

Кто там голосует? Некогда! Пусть другие помогут: у нас более важное – успеть бы спасти, сутки до полной луны остались!

Но что это? Нога сама автоматом выжала тормоз, и машина, слегка сгармонив, стала. Лежит кто-то на дороге?!

Как горох высыпали из машины. Малыш наклонился над лежащим и сразу отпрянул: на него смотрел ствол пистолета в руке ухмыляющегося мужика в спортивном костюме. Ствол как ствол, мало ли сейчас воруют таких с армейских складов… Но этот смотрел не кому-то в глаза, а именно Малышу с завораживающей возможностью выплюнуть пулю, от которой увернуться не успеешь.

– Ну что? Попала Росна? – поднимался с асфальта мужичок, сопровождая свои действия хрипловатым смешком.

– Попала, попала, – ответил Малыш, – ладно, некогда нам, давай сюда пистолет.

Взяв протянутое оружие и поставив его на предохранитель, заткнул за ремень.

– По коням, хлопцы, – скомандовал своим, и те, так ничего и не поняв, стали вновь тискаться в машину.

Когда отъехали, к оставшемуся на дороге мужику из кустов подошли еще двое, и один спросил:

– Не понял я, где эти? Ты че? Где машинка моя, пистолет, то есть?