– Да, да, Лизонька, работаю. Вот продукты тебе принёс, тебе теперь за двоих есть надо. Я всё обдумал, короче, завтра подадим заявление. Я не позволю, чтобы моего ребёнка кто-то другой воспитывал. И вообще, не могу я без тебя, Лиз, совсем не могу, – посмотрел он на неё взглядом побитой собаки.

В Лизе маленькой змейкой шевельнулась жалость. К Вовке? Нет, к себе. Ей захотелось заботы, внимания и ласки. Она почему-то опустила руку на живот и спросила:

– Родители тебя послали ко мне?

– Родители? – удивился он, – Нет, они ничего не знают. Вот подадим заявление в ЗАГС, и я тебя с ними познакомлю.

Вовка остался у Лизы и опять они занимались сексом. А утром отправились в ЗАГС. Прошло три дня и в субботу Лиза, надев свою самую красивую кофточку и почти новую юбку, робко шла рядом с Вовкой к нему домой. «Новоиспечённый» жених приободрял её, но она всё равно жутко волновалась. Видимо Вовка ничего не сказал своим родителям о том, что приведёт домой свою девушку.

– Мам, пап, я не один, – крикнул он из прихожей, – я с невестой.

– Ах! – послышалось из комнаты, – Да, что же ты не предупредил нас, мы бы…

На порог комнаты вышла ухоженная дама в длинном шёлковом халате с широкой улыбкой на лице, которая медленно сползала с него, как маска. Лиза встречала её в подъезде два раза, и оба раза она не ответила на её приветствие. Сейчас она брезгливо осматривала Лизу, как грязного, больного котёнка. Позади неё стоял высокий мужчина, с любопытством взирая на совсем растерявшуюся девушку.

– Где же невеста? – презрительно скривив губы, выдавила из себя мать Вовки, – Я вижу здесь только уборщицу нашего подъезда.

– Мама! – укоризненно взглянул на неё сын, – Да уборщица, но это же не навсегда!

– Эля! Ты интеллигентная женщина, веди себя соответственно, – негромко упрекнул её Вовкин отец, – да вы проходите, не смущайтесь, – уже совсем другим голосом пригласил он молодых людей в комнату.

Лиза, с зардевшимися от волнения щеками, несмело пошла за Вовкой, который тянул её за руку в комнату.

«Ничего, услышит про ребёнка, подобреет», – думала она, привыкшая к оскорблениям и унижениям с раннего детства.

Она знала, что на этом свете ей не рады, и чтобы выжить, надо сразу отталкивать от себя весь негатив, что обрушивают на тебя недоброжелатели, покрыться толстым, непробиваемым панцирем для защиты от обид и нападок. Всё равно в прошлом уже ничего не изменить.

Разговор был между родителями и сыном, участие в нём самой Лизы игнорировалось обеими сторонами.

Мать: Кого ты привёл? Уборщицу? Для тебя девушек во всём городе не нашлось, кроме неё?

Вовка: Мама, я её люблю, понимаешь? Значит, не нашлось… И что из того, что она временно работает уборщицей? Лиза в пединституте учится, на третьем курсе уже.

Мать: Так, значит, ещё два года ей учится? И кем же она станет? Может сразу директором школы?

Отец: Эля, не утрируй. Лиза станет учителем… э… по какому предмету?

Вовка: Учителем литературы и русского языка она будет.

Мать: Когда ещё это будет? А что же родители, не могут хоть немного помочь дочери? И живут, наверное, далеко в какой-нибудь глухой деревне?

Вовка: Нет у Лизы родителей, детдомовская она.

Мать: Да, как же ты посмел эту… без роду, без племени в дом приволочь? Да ей же только и надо, что жилплощадью нашей завладеть.

Отец: Эля, держи себя в руках! Детдомовских после окончания интерната должны жильём обеспечивать.

Вовка: Никто на вашу жилплощадь не посягает. У Лизы своя имеется, собственная.

Мать: Подумай сын, куда ты спешишь? Какая невеста?

Вовка: Мы заявление подали, Лиза ребёнка ждёт…

Мать: А ты уверен, что ребёнок твой? И вообще, может она выдумала всё, чтобы тебя пустоголового охомутать?