‹…›

Почти четыре года занимался я воспитанием мальчика, потому что когда я через восемнадцать месяцев хотел покинуть Швейцарию, меня самыми щедрыми предложениями удержали еще на два года.

Геркулес всё это время счастливо продвигался вперёд. Следующий его воспитатель совершенно следовал моей системе. Потом наш ученик выделялся своими способностями в военной школе, стал превосходным офицером и до самой смерти пользовался в полку высочайшим почётом и любовью.

Как счастлив я был, видя впоследствии прекрасного человека, выросшего из уже в семь лет совершенно испорченного мальчика. Эта история и мой прежний опыт воспитателя натолкнули меня на мысль о том, сколь многого можно достигнуть, если заниматься воспитанием и образованием ребёнка с колыбели.

Среди братьев и сестер Геркулеса, когда я пришёл к ним в дом, была ещё сестра примерно на год его старше. Она была хорошенькой, но тоже, естественно, испорченной. Она также впоследствии доставила мне много радости, так как я при всякой возможности урывал хотя бы четверть часа, чтобы позаниматься и с Перпетуей (так её звали).

Она со временем изменилась совершенно во всех отношениях, и успех в её воспитании был ещё более поразительным, чем с Геркулесом.

‹…›

Примерно через год после этого в Германии меня попросили заняться воспитанием одного шестнадцатилетнего юноши, и его приемные родители впоследствии были чрезвычайно мне благодарны. Приёмный отец с большим трудом смирился с моим категорическим требованием сменить условия и обстоятельства жизни ребёнка, для чего следовало отправить его в отдалённую школу.

Я вынужден был сказать отцу, что разделяю его чувство по отношению к сыну, однако ошибки воспитания пустили в его сердце такие глубокие корни, что удалить их теперь чрезвычайно трудно, поэтому он нуждается в радикальной перемене всех условий жизни. При этом мой тезис, основанный на всём моём прежнем опыте, был по-прежнему ясен и отчётлив: «Хочешь достигнуть в воспитании чего-то по-настоящему хорошего, начинай воспитывать с колыбели ещё на руках матери. И еще более это справедливо в том случае, если – с Божьей помощью – хочешь достичь чего-то выдающегося, я бы даже сказал, каких-то немыслимых высот, создать того, кого у нас называется глупым словом – вундеркинд».

Итак, вся эта история, и весь мой опыт воспитателя являются ответом на вопрос: почему я при таких незначительных данных моего сына надеялся добиться столь многого.

Для успеха воспитания Карла необходимо было не только хорошее начало, но и успешное продолжение, в то время как всё окружающее было в основном недоброжелательным; даже власти все эти 10 лет и даже более на меня ополчались.

Кода моему сынишке исполнилось 8 лет, о нём начали говорить, хотя мы жили в деревне Лохау неподалеку от Галле в окружении, которое отнюдь не склонно обращать внимание на какого-то ребёнка. Такие вещи гораздо проще проходят в городах, особенно в крупных.

Кроме того, необычное воспитание Карла пало на тот период, когда Европа была потрясена до основания, а наша родина Пруссия практически уничтожена. Я говорю о периоде 1807-08 годов. У людей были совершенно иные интересы. Ужасные обстоятельства, беспокойства, надежды, необходимость помощи, разочарование – тогда думали только об этом. Времена были такие, что это можно было бы простить.

И достижения ребёнка, соответственно, должны были быть очень значительными, даже, возможно, весьма неординарными, чтобы несмотря на все эти эпохальные события обратить внимание на себя. И на него обратили внимание.