Едва только Геркулес просыпался, он должен был тотчас покинуть постель; и я караулил этот момент, читая какую-нибудь книгу. До этого мальчик обычно проснувшись оставался валяться в постели еще час. Он ел там, пил, скучал, тянул время, и всё это совершенно непонятно чего ради. – Ах, какой невыразимый вред приносит это валяние в постели.

Раньше слуга ни на чём не настаивал, иначе ему за это попадало. Мальчик почти никогда не умывался. Теперь я помогал ему одеваться, но – с каждым днём всё меньше, ибо вскоре ему следовало делать это самому. Я каждое утро мыл с мылом рядом с ним лицо, полностью руки и шею, и при этом объяснял ему большую пользу и необходимость этого. Он очень скоро начал следовать мне в этом и стал чувствовать себя значительно лучше.

Семейный завтрак представлял собой способ принятия пищи, при котором сидящий рядом с дедушкой Геркулес обыкновенно ел чересчур много. Теперь же он должен был сидеть рядом со мной и съедать только то, что необходимо. Через два три дня он и сам стал чувствовать, что вполне сыт.

Сразу после завтрака, если погода позволяла, мы выходили из дома и шли так далеко, насколько только он был в состоянии. В пути я развлекал его, стараясь, чтобы прогулка была нетяжелой и приятной. И таким образом я со временем достиг того, что мы стали совершать с ним очень продолжительные прогулки.

Ранее он не пил ничего, кроме вина и кофе, изредка чай. Теперь же он не пил почти ничего, кроме чистой воды.

В обед, на котором подавали до десяти блюд, он съедал не более двух и притом наиболее простых.

После обеда мы снова выходили из дома и опять шли так далеко, как только он мог. Если же было очень жарко, обычно дожидались вечера и возвращались домой только к ночи.

Мы с ним обсуждали всё, что встречалось нам на пути. Вскоре я стал увлекать с нами на прогулку его сестру Луизу, которая была моложе примерно на год, потом кузена Мара, и мы все вчетвером прекрасно развлекали друг друга. К нам всё чаще стал присоединяться отец, который таким образом избавившись от ипохондрии, оказался очень светлым человеком.

Когда мы вечером возвращались домой, я занимал их до еды или раскладыванием растений, или упаковкой минералов, или разглядыванием картин, или рассказыванием поучительных историй, или чтением забавных анекдотов. И за ужином Геркулес съедал из пяти подаваемых блюд лишь одно, поскольку был уже достаточно уставшим, и ему хотелось пойти спать.

Этот образ жизни быстро привязал ребёнка ко мне, поскольку он совсем избавился от скуки и чувствовал себя постоянно здоровым и веселым, а очень скоро и значительно более сильным. И поскольку я не уступал ему в упрямстве, он достаточно быстро вполне осознанно отказался от проявлений своеволия, что ещё более способствовало обретению им бодрости.

Через несколько месяцев стал он стройнее и немного подрос, глаза начали светиться, а на щеках появился румянец. Он ел с прекрасным аппетитом и спал как убитый. Кто-то даже заметил, что он стал умнее и понятливее, а особенно – послушнее.

Я начал приучать его к регулярным занятиям. Сначала понемногу и только перед обедом, особенно когда было очень жарко на улице. Поскольку его духовные и физические силы значительно окрепли, и прогресс был очевиден, у него у самого возникло желание учиться. Он даже требовал занятий и делал всё очень легко и быстро, чему его родители и родственники очень радовались. А его дедушка как-то заметил мне, что я смог настолько привязать к себе его внука, что легко побуждал его к строгому порядку, усердию и нравственному поведению.

Родители полюбили меня и относились ко мне как к родному брату, а родственники и друзья дома выказывали мне своё уважение и дружбу порой очень трогательным образом.