. Король Теодерик, Эброин, Леодегарий, внезапно освобожденные из монастырского заточения, вернулись на арену.

Эброин быстро вернул себе положение хозяина ситуации. Вновь заняв должность майордома, несмотря на голосование национального маллума, который передал ее Леудесу, он избавился от своего неутомимого соперника, епископа Отена, совершив преступление, свел королевскую власть Теодерика к насмешливому титулу и с тех пор без помех, без угрызений совести, с жестокой настойчивостью проводил свои политические принципы в королевствах Нейстрии и Бургундии.

Австразия избежала его влияния во время этих внутренних конфликтов. Вульфоальд, который, кажется, во всех обстоятельствах представлял идеи и интересы класса второстепенных леудов, вернул из изгнания и восстановил на троне Меца Меровинга Дагоберта II, сосланного восемнадцать лет назад Гримоальдом в ирландский монастырь. Такое восстановление не сулило ничего хорошего членам семьи Арнульфингов. Новый монарх не научился прощать обиды в невзгодах, и высшая аристократия, которая когда-то предала его дело, нашла в нем решительного противника. Кроме того, привычки монастырской дисциплины внушили ему римское понятие о правительстве. Программа, которую он пытался реализовать, была ничем иным, как программой Брунгильды. Как и она, и даже быстрее, он потерял трон и жизнь. Уже на четвертый год своего правления партия знати массово восстала, свергла его и устроила над ним суд. Его обвиняли в разорении городов, в пренебрежении советами сеньоров (seniorum), в наложении на народ унизительных налогов, не щадя даже церквей Божьих и его понтификов45. Этого было более чем достаточно, чтобы перед таким судом вынести смертный приговор. Хроника говорит, что герцоги, с согласия епископов, вонзили ему меч в пах до рукояти46.

У каждого народа, на каком бы уровне развития он ни находился, более или менее законное убийство короля его подданными неизбежно знаменует конец его династии. С Дагобертом II потомство Хлодвига навсегда исчезло из Австразии. Крупные землевладельцы заменили монархию федеративным государством, в котором каждый из них должен был сохранять полную политическую независимость, но где, фактически, с самого начала преобладание принадлежало Пипину и его кузену Мартину47, другому внуку святого Арнульфа. По этому признаку легко понять, что заговор против власти Дагоберта, а возможно, и исполнение приговора, были делом рук этих двух молодых людей. Наделенные вместе титулом герцогов франков, они, по крайней мере, стремились оправдать свое возвышение не только амбициозными интригами или даже славными семейными воспоминаниями. Они использовали свою власть и таланты для защиты страны, долгое время находившейся в забвении; они доблестно охраняли границы Германии, вновь ставшей агрессивной благодаря внутренним раздорам франков, и в серии умелых походов подчинили себе швабов, баваров и саксов.

Однако в то время как коалиция двух аристократий – светской и церковной – одержала верх в Австразии над центральной властью, противоположная сторона победила в Нейстрии. Эброин, уничтожив все привилегии леудов и покарав изгнанием и пытками последних защитников старых обычаев, только что увенчал свою победу, приказав убить епископа Леодегария, которого он держал в плену уже четыре года. Достигнув таким образом, через столь же жестокие кризисы, крайних последствий принципов, за которые они так часто сражались, два соседних государства не могли не столкнуться снова в решающей борьбе. Убеждения изгнанников из Нейстрии и Бургундии, жертв тирании Эброина, нашедших убежище в большом количестве у них, побудили молодых австразийских герцогов взять на себя инициативу войны. Они смело двинулись к Сене во главе сильной армии, уверенные, что Эброин не получит серьезной поддержки от франкских воинов ни одной провинции. События обманули их ожидания. На этот раз леуды Теодорика подчинились скорее национальной неприязни, чем своим кастовым интересам: они бросились вслед за своим грозным майордомом против войск Востока, которые были полностью разгромлены