Выждав некое время, Радивой вдруг поднялся, убрал болт с самострела в сумку, спустил тетиву. То же проделал Рог. Втроем, не прячась, они двинулись в обход ограды к воротам.

Видимо, их заметили, потому что стучаться не пришлось: – ворота раскрылись. Радивой и Рог в воротах положили на землю самострелы, потом все трое расстегнули воинские пояса с мечами и ножами и опустили их на землю. Только после этого вошли в ворота. Не обращая внимания на идолов, двинулись к снова севшему на скамью шаману, подойдя – поклонились в пояс, явив пристойное вежество.

– И вам поклон, – произнес шаман, не двинувшись с места, – что привело людей-волков и тебя, воин далекого бога, друг волков, сюда?

– Мы идем по следу наших кровников, которые прошлым летом напали на наши селища и убили наших мирных людей. Узнали мы, что подбивает ваших воинов вот этот самый ваш шаман на лосе, которого ты приказал прогнать. Мы спрашиваем – почему? – закончил свою речь Радивой.

– Это не наш шаман, он не служит нашим духам и богам. Пришел с заката от народа суоми, чтобы сеять здесь вражду. Боги открыли мне: – когда ваши и наши воины перебьют друг друга, придут с заката воины народа суоми и нурманы и возьмут нашу благодатную землю себе. Потому я отказал ему, я не отправлю окровавленную стрелу ни на закат, на Кен-озеро, ни на восход, на Нименьгу и Мошу. Вы – сильные воины, вас много, а станет еще больше. Но вы не несете смерть целым родам. Мне рассказали, как вы поступаете с теми, кто отказывается с вами воевать.

Поэтому боги не хотят между нашими людьми войны.

– А что известно о людях с Моши? Люди с Волги идут с нами, вот их воины. Но мы не знаем – чего хочет русич с устья Моши.

– Этого и я не знаю. Но скажу так: – люди с Кен-озера многочисленны, у них много железного оружия, среди них много людей народа суоми. Они могут услышать призыв к войне. Идите к своему вождю и упредите его.

– Благодарим тебя, мудрый шаман с Мариной горки. Прими от нас в дар!

Все трое вынули по серебряной монетке и подали выступившему вперед чудину. Затем снова поклонились в пояс, повернулись и пошли к выходу. В воротах опоясались и подобрали самострелы. Ворота за ними закрылись, и трое воинов сразу сорвались в бег, благо тропки уже знали, да и путь был под гору. Только под ногти смотри, чтобы не споткнуться на бегу о торчащий из земли корень.

Бежит стремительно под гору лесная тропка, петляет между сосен и редких валунов, под ноги стелется троим воинам, бегущим по ней.

Торопятся к карбасу Радивой, Рог и Мал, упредить князя и дружину, донести, что до самой Усть-Моши по Онеге путь чист, если не решится на войну чудь с Кен-озера. Дай-то Бог, чтобы не решилась, не нужно чистые речные струи алой рудой разбавлять, в Белоозере да чудских селищах множить вдов да сирот. Простые люди так и мыслят: – нет ныне войны – и ладно. Да не так мыслит князь. Правы нурманы – у конунга другая честь. Знает князь: – чтобы дольше царил мир, надо примерно наказать чудь за последний набег, жестоко наказать. Потребовать, чтобы выдали чудины участников набега. Но – не выдадут, не по лесной Правде это. Потому – битвам быть. Это знает князь, знает и Радивой – муж битвы и совета. Знают и другие вятшие мужи. А молодым отрокам да кметям война в радость. Слава и добыча, коими любо перед девками покрасоваться, да подарки домой из похода привезти. Любо, чтобы за ратную доблесть князь гривнами пожаловал. Но это потом, потом…

А сейчас – вот он, карбас! Спрыгнули, вытолкали его из узости ручья на речной простор.

– А ну навались, браты, – гаркнул Радивой, – поспешаем до князя с вестью важной!