Один раз в неделю, лишь только забрезжит рассвет, в поселение прибывал очень большой обоз. Вереница тяжело загруженных крытых повозок, каждая из которой тянулась двумя парами крупных и сильных волов, словно гигантская змея медленно вползала в южные ворота. На главной площади селения, куда вели дороги от всех четырех ворот, по мере продвижения она делилась на десятки, которые в сопровождении ожидавших их людей незамедлительно уводились к определенным строениям. К появлению обоза все надзиратели готовились по-особенному. Под их строгим контролем все эти строения очень тщательно вычищались и просушивались, в них добавлялось освещение, в каждом из них на полу прямого сквозного широкого коридора, от передних до задних ворот расстилались новые камышовые циновки, дабы грязь с колес и воловьих копыт и их помет можно было убрать сразу же после разгрузки повозок. Рабы-грузчики ожидали в два ряда по бокам от коридоров и, как только все десять повозок останавливались по всей длине строений, быстро приступали к работе. Каждая повозка была загружена новыми, небольшими, но тяжелыми мешками, которые складывались на высокие, сбитые из деревянных досок, поддоны. В мешках была глина.

Ту Доу после выздоровления определили на работу в одно из длинных строений, в котором размещалась одна из многочисленных мастерских. Почти сотня мастеровых в синих повязках трудилась здесь над изготовлением из глины туловищ для статуй. Они лепили их одинаковыми, полыми, при этом соблюдая заданные пропорции. Всю первую неделю за Ту Доу был закреплен опытный черноголовый наставник. Ту Доу наблюдал за работой мастера, по его требованию подносил ему глину и воду, зачищал, протирал и омывал формы, загружал на тележки готовые изделия, которые рабы увозили в другое строение для обжига в печах. Трудиться здесь для Ту Доу было не тяжело. К тому же знакомая ему работа особых сложностей не вызывала. Будучи потомственным гончаром, он любил заниматься ваянием из глины. С раннего детства обученный отцом ремеслу, уже к юношеским годам он был мастером в своем деле и владел в равной степени как ручной лепкой, так и работой на круге. Он научился главному – чувствовать глину. Вот и теперь, по прошествии всего лишь одной недели, после пробного изготовления изделия и ее положительной оценки мастером, он с позволения надзирателя приступил к самостоятельной работе, став старшим подмастерьем и заменив наставника, которого после этого больше не видел.

Прошел год с того дня, как Ту Доу оказался в поселении ремесленников. Теперь он уже не был подмастерьем. За его глубокие познания в своем деле, исполнительность и трудолюбие, ответственность и высокое качество работы во всех мастерских он был повышен до уровня мастера готовых изделий и повязал на голову черную повязку. Учеников ему не назначали, так как понимали, что немой мастер не может обучить их, как положено, полноценно. Однако его особое усердие было замечено, оценено и соответственно вознаграждено. Через два месяца после работы в первой мастерской, он в числе еще нескольких подмастерьев был переведен в другую, где изготавливались нижние части статуй. В отличие от туловищ они были монолитными и тяжелыми. Затем, по прошествии еще двух месяцев, его перевели в третью мастерскую, где работа была немного сложнее, поскольку здесь изготавливали головы и руки для статуй. Проведя один месяц у печей, в которых при очень высокой температуре обжигались все части статуй, где глина становилась крепкой, как гранит, он проработал еще три месяца в сборочной мастерской, где все части статуй уже соединялись воедино, образуя цельную фигуру. Наконец Ту Доу определили в последнюю мастерскую, где его ожидала самая сложная и наиболее интересная работа. Здесь голову каждой из статуй покрывали дополнительным слоем глины, и скульптор приступал к лепке лица, причем придавая каждому лицу сугубо индивидуальное выражение. После этого статую облачали в доспехи, красили, а голову венчали пучком накладных волос. Завершенная статуя, изготовленная в мастерских этого поселения, была статуей императорского воина. Ту Доу уже был наслышан о том, что почти подобные поселения мастеровых находились в ближайших окрестностях и что там так же изготавливались глиняные статуи, но уже императорских офицеров и даже лошадей. Несколько позже он узнал и о том, что в отдельных поселениях изготавливались и целые колесницы и что они вытесывались из дерева.