– На древнем еврейском языке это слово значит «Череп». Так называли холм, где распяли Иисуса Христа. В тех странах, где Библию читали на латыни, это место зовут по-латински – Кальвария. Например, в Польше. И в Англии.

– У вас в христианстве очень сложная мифология.

– Ты быстро освоишь польский, – продолжал Шоно, не отводя взгляд от амулетов с танцующими иероглифами. – Польский язык отличается от русского не больше, чем тяньцзиньский говор от пекинского. И это очень мелодичный язык. Ты только послушай, как красиво звучит – w Szczebrzeszynie chrząszcz brzmi w trzcinie, i Szczebrzeszyn z tego słynie!

Китаец слил первую воду и снова наполнил чайничек.

– У меня кое-что для тебя есть,– произнёс Шоно. – Но мне нужны не деньги.

– Вам нужны Черепки Голгофы?

– Нет. Мне нужно знать про тех, кого привезли из-под Тарасово. Я уже знаю, – Шоно поднял руку, – что с ними случилось. Я хочу знать, сколько их. И кто платит за их лечение.

– В этой стране лечат бесплатно. Мне так сказали.

– Только граждан страны. Мне очень надо знать, кто за них платит и почему их лечат здесь, по соседству с обычными больными. Почему их не спрячут? Почему их вообще приняли?

– Почему ты думаешь, что я это знаю?

– Хранитель Востока всегда узнаёт такие вещи, – отозвался Шоно. – И я не думаю, что он скрыл это от сына. Вы живёте возле больницы и видите всё. У вас отличный семейный бизнес. Сидите на краю земли и скупаете добычу у местных охотников. То же самое, чем занимались ваши прадеды в Уссурии.

Китаец наполнил пиалку и подал гостю.

– Хранитель Востока знает много вещей, – произнёс он. – Хранитель Востока также хранит много вещей. Но это не значит, что он раздаёт их бесплатно.

– Мне есть чем заплатить.

– Старые запасы или новая добыча?

– Всего понемногу. И кое-что из наследства Ядвиги Туровской.

– Ты уже нашёл себе угодья?

– Я ищу ответы, а не угодья.

– Мы можем узнать то, что ты просишь.

– А как же могуи?

– Мы не повелеваем могуями.

– Если я буду знать, что здесь происходит, их будет легче остановить.

– Это не твоя работа. И не наша.

– Это радость акулы, – произнёс Шоно, – когда весь мир окажется под водой.

– Шоно, послушайте. Огонь в бумагу не завернёшь. А кто ближе к огню, тот первым и сгорает. Вы – охотник, а не царь леса. Мы готовы покупать у вас всё, что вы приносите. Но перебить могуев вы всё равно не сможете. Начались золотые времена, я согласен. Охотники ликуют, если их не съели. Но не надо пытаться охотиться на людей. Цапля не ест мясо цапли.

– Я тоже цапель не ем, – был ответ, – просто расследую. Надо найти, кто убил старую Ядвигу.

– Посмотри лес по дороге на Щитники, – сказал китаец, – говорят, там завелось что-то странное. Попробуй там поохотиться. Это не больница. Можно стрелять – никто не приедет. Это лучше, чем искать убийц с автоматами. Или вы мне не верите?

– Насчёт этого не сомневайтесь, – ответил Шоно. – Если я сомневаюсь в человеке, то не веду с ним дел. А если я с кем-то веду дела – значит, не сомневаюсь.

Он отхлебнул остывший чай. По вкусу фирменный китайский пуэр напоминал дёготь.

В двери зашоркалось. Казалось, её кто-то царапает перочинным ножом.

– Я думаю, – прошептал Шоно, – кто-то слишком уверен, что мы ещё спим.

Китаец полез под прилавок и достал бейсбольную биту с выжженными иероглифами.

Послышался металлический щелчок. Замок поддался, и дверь приоткрылась.

Они успели разглядеть мальчишку школьного возраста в тяжёлой бесформенной куртке, низко нахлобученной шапке и красным от мороза носом. За спиной – большой неповоротливый портфель. Видимо, с утра он отправился в школу, что в квартале отсюда, но решил, что ограбить ларёк интересней.