– Спасибо, Юра, – поблагодарил он меня и грозно посмотрел на Полину. Девчонка разглядывала шнурки на своих кроссовках и не собиралась поднимать глаза. Внезапно я почувствовал все ее нынешнее положение и испытал к ней небольшую жалость. Я сейчас спокойно уйду домой, а она останется одна наедине со всеми. Но это не мое дело! Уверял я сам себя.

– Итак, Полина! – начал Петр Семенович. – И девочки!

В семье Зиминых намечался серьезный разговор. И я поспешил удалиться

– Пока, – я наспех поцеловал Аллу в губы и, подхватив Кролика, вышел.

– Слушай, она, конечно, оторва, но так совсем ничего! – обрадовался Кролик, заводя в машине разговор.

Я сдал назад, развернулся, и медленно покинул район своей невесты. Через открытое окно доносились Аллины крики и оскорбления в адрес Полины.

– Повторяю еще раз, Василий! Держись от нее подальше! – в этот раз это было не просьбой. Если Кролик ослушается, мне придется воспользоваться старыми методами. – Это ради твоего же блага, поверь!

****

Я жил совсем один в квартире своей бабушки. Решение съехать от матери возникло давно. Сразу, когда отец умер. Но какое-то время я еще продержался в кругу семьи. После смерти папы мама буквально переодела меня в отцовский костюм и посадила на его место. Я прекрасно понимал, что происходит, но не мог ей противиться. С учетом ее состояния и горя, произошедшего в нашей семье. А горя было много. Моя сестра, попав в аварию вместе с отцом, оказалась парализованной на многие годы. И не известно, сможет ли она снова ходить. Отец погиб на месте. Когда все это произошло, я впал в состояние, которое называется «капюшонник». Я спрятался от реальности. В свои девятнадцать лет, до всего произошедшего, я думал только о музыке, которую сам писал. О рэпе, который мечтал читать перед публикой. Я верил, что смогу много добиться. Несколько лет я не мог прийти в себя и был абсолютно одинок. А потом реальность обрушилась на меня и все мои мечты погибли под бомбами взрослой жизни. Какое-то время бизнесом управляла бабушка – очень хваткая женщина. В эти годы я продолжал быть капюшонником и все глубже погружался в пучины своего сознания. А потом и она умерла. Моя мать оказалась просто раздавленной и мне резко пришлось повзрослеть и превратиться в опытного бизнесмена. Такого вечно занятого парня и вечно думающего. Даже не верится, что я и музыка в прошлом… мы были просто неразлучны. И тексты. А я писал неплохие тексты. Так мне тогда казалось.

Мне пришлось примерить трон наследника, который мне никогда не был нужен. Моя романтичная натура рассыпалась и от меня не осталось ничего. Прежний Юрка остался там, кататься на велике по дорожкам в парке. Помню, как он напивался колой и пузыри лились у него из носа. Это все как из прошлой жизни. Сейчас все мысли были забиты счетами и договорами аренды. Мне двадцать три – я ощущаю себя на сорок.

Я упал лицом в подушку. Оставшись наедине с собой, все произошедшее лихо ударило по морде. Перед глазами стояло лицо Полины. С момента как я покинул их дом, она не шла у меня из головы. Я перевернулся и закрыл лицо руками.

– Прошу, не вмешивайся! – уговаривал я сам себя. – Это не твое дело. У тебя своих проблем хватает.

Проворочавшись с час из стороны в сторону, я не выдержал и, переодевшись в футбольную форму, ушел на поле. Оно было пустое. Лупив по мячу, я злился на себя и на нее. Все мои ледяное спокойствие и невозмутимость, годами оттренированные, были посланы в жопу моей проснувшейся душой. Прошлые воспоминания обрушивались на голову, как цемент. Я мычал полузакрытым ртом текст, который так мечтал читать со сцены и который так упорно пытался забыть. Сначала я мямлил как ребенок, ни одного слова не разбирая. Но спустя минуту все стало различимо до последнего звука.