– Наши боевые клинки, доспехи, кольчуги… Узнаю, узнаю, – сказал Атажукин.

Феликс Наков и журналист стояли на фоне флага, где на зелёном полотнище золотом было вышито 12 звёзд, каждая звезда окаймлена шитьём с названиями адыгских (черкесских) народов: абадзехи, бесленеевцы, бжедуги, егарукаевцы, кабардинцы, мамхеговцы, махошевцы, натухайцы, хатукаевцы, темиргоевцы, шапсуги и убыхи. Нижняя часть полотнища расшита тремя пересечёнными стрелами.

– Кстати, помните, я рассказывал об англичанине Уркварте? Этот мерзавец оставил после себя информацию, что это он является автором адыгского флага. Якобы, это он придумал так, что флаг должен быть зелёным, где зелень – цвет, обволакивающий горы, т. е. цвет, символизирующий мусульманскую веру. «На зелёном фоне я расположил три скрещённые между собой стрелы и увенчал их россыпью звёзд, которые ассоциируются с их свободой и одновременно воспевают величие небес», – процитировал я слова из статьи Руслана Атажукина.

– Этот англичанин подлый обманщик! – выругался Кургоко. – Если его интересуют звёзды, то они берут начало с гербов наших предков хеттов. Звёзды олицетворяют собой братские адыгские племена, которые изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год, подобно двенадцати месяцам, бок о бок живут, трудятся, пестуют детей, передают им навыки и защищают свои земли. А стрелы означают наше движение в единении.

После небольшой паузы, я вернулся к просмотру интервью с Феликсом Наковым. Журналист Виталий Штыбин задавал ему вопросы, а Наков отвечал и демонстрировал боевые способности черкесской шашки, одновременно цитируя отрывки из «Кавказского пленника» Пушкина:

В ауле, на своих порогах,

Черкесы праздные сидят.

Сыны Кавказа говорят

О бранных, гибельных тревогах,

О красоте своих коней,

О наслажденьях дикой неги;

Воспоминают прежних дней

Неотразимые набеги,

Обманы хитрых узденей,

Удары шашек их жестоких…

Здесь Наков обратил внимание журналиста на сноску, которую сделал Пушкин А.С., – «шашка» – черкесская сабля, потому что в Российской империи этот вид оружия был мало известен.

Феликс Наков прочитал и другой отрывок из «Кавказского пленника» Пушкина:

Черкес оружием обвешен;

Он им гордится, им утешен;

На нем броня, пищаль, колчан,

Кубанский лук, кинжал, аркан

И шашка, вечная подруга

Его трудов, его досуга.

Ничто не брякнет; пеший, конный –

Всё тот же он; всё тот же вид

Непобедимый, непреклонный.

Гроза беспечных казаков,

Его богатство – конь ретивый…

Всё тот же Пушкин в «Путешествии в Арзрум» подметил, что у кабардинцев кинжал и шашка – продолжение их тела.

Феликс Наков рассказывал журналисту Виталию Штыбину о жизни адыгов с древности до XIV века: строительство домов; ведение быта, зачин металлургии, кузнечного, ювелирного искусства; конструкторское мышление и материально–технологическая база, приёмы ведения боя. Этнограф поведал о том, как все эти составляющие повлияли на эволюцию большого ножа «сэшхо», который в итоге стал самым быстрым оружием первого удара – черкесской шашкой.

Будущий лучший клинок в истории начинал свой путь как нож для рубки виноградной лозы, как вспомогательный инструмент для строительства домов, заборов, хранилищ зерна и прочих хозяйственно-бытовых нужд в нелегкой жизни адыгской семьи. Рубка лозы стала одновременно и приёмом подготовки воина, когда он учился с целью экономии времени и быстрого завершения работ одним махом рубить лозу.

Феликс Наков рассказывал, как адыги использовали метод строительства домов, основанный на трубочной технологии, близкой к фахверку, где основа здания строится из деревянных брусов, а промежутки между ними заполняются плетнём и обмазываются глиной. Так, адыги от глубокой древности (с II – III тысячелетия до н.э.) строили экологичные и сейсмоустойчивые дома, а кровлей служил камыш. Для того чтобы заготовить материал для сельскохозяйственных, строительных нужд, получить плетни нужен был инструмент – нож, позволявший рубить лозу и камыш. Вот и стали земледельцы носить с собой длинный нож, выполнявший функции мачете. Эти сэшхо ковали кузнецы, предпочитавшие работать за закрытыми дверями, опасаясь дурного глаза. И вода, в которой закалялся сэщхо, потом использовалась для исцеления больных детей. Их приводили в кузню и окунали в воду, в которой перед этим закалялся металл. Со временем нож, использовавшийся как орудие труда, стал боевым оружием.