Папина мама при обсуждении или упоминании методов сватьи смешно закатывала глаза и фыркала. Её позиция характеризовалась одним словом — вседозволенность. Поэтому оставаясь вдвоём, мы пекли что-то вредное и вкусное, смотрели комедии, слушали рок и часто ходили в кафе мороженого. Моя личная Мэри Поппинс со знанием дела предрекала, что я вырасту красивой, раскрепощённой и весёлой девушку. Обещала головокружительную, наполненную приключениями и большими возможностями жизнь, а путь к сердцу мужчины с её слов был прост и понятен уже не первое столетие.

Когда бабушки почти случайно пересекались в одном месте, неизбежно следовал скандал, или как они это называли — конструктивный диалог. Меня, как марионетку дёргали из крайности в крайность, таскали по разным кружкам, назло друг другу меняли образ, причёску, откармливали или срочно сажали на диету, записывали на вокал, танцы, плавание, кулинарные курсы и много чего ещё. Но! Бабушек я любила…

Возможно, из-за скрытого чувства вины, родители закрывали глаза на эти баталии и эксперименты, буфером и объектом в которых всегда была я. Второго ребёнка они так и не родили, поэтому когда с разницей всего два года не стало обеих бабушек, папу и маму словно перемкнуло.

На тот момент мне было лет четырнадцать. Нескладный, долговязый подросток, так и не научившийся выражать своё мнение и распознавать нужное направление. На фоне своей нестабильности я была абсолютно не готова к обрушившейся на меня гиперопеке, своеобразной любви и резко закрученным гайкам. Всё это оправдывалось исключительно заботой. А я ведь привыкла слушаться…

Первой моей реакцией на Сашину просьбу было возмущение, обида, злость, но потом… Захотелось взбрыкнуть и хоть раз поступить не так, как от меня ожидали. Немного отомстить родителям и поставить зарвавшегося мужчину на место. Доказать, что я самостоятельная единица, способная принимать важные решения, планировать свою жизнь и выбирать профессию, увлечения и мужа. В предстоящем бунте Саша виделся скорей соратником, чем врагом.

А ещё… Я абсолютно наивно, практически по-детски полагала, что Саша оценит мою маленькую революцию по достоинству и посмотрим на меня другими глазами. Заметит мой характер, зауважает, проникнется и… Бурная фантазия уже вовсю развлекалась, продумывая детали интерьера нашего семейного гнёздышка и выбирая имена детям.

Наивная-я-я…

Всю последующую неделю мы с Сашей демонстрировали довольным родителям развитие наших отношений. Каждый вечер куда-то уезжали, и неважно, что в итоге проводили время порознь. Регулярно публиковали в соцсетях совместные фотографии с вполне двусмысленными подписями и намёками. Но всё это время для близких друзей Саши я оставалась просто кузиной, а остальным он не торопился что-то объяснять.

Порядком удивив свою строгую начальницу, я взяла все ближайшие свободные смены, включая ночные. Наряжаясь дома в лучшие, обычно рекомендованные мамой наряды, я переодевалась в Сашиной машине и приезжала на работу в привычно сером и неприметном образе.

Мой условный жених, каждый раз доставив меня до больницы, тут же исчезал, не считая нужным сообщить, куда едет и не особо интересуясь моими планами на вечер, да и жизнью в целом. Всё изменилось в день вечеринки в честь его дня рождения.

Под это дело Сашины друзья арендовали большой коттедж за городом с расчётом, что в такую глушь посторонние, а вернее родители именинника точно не поедут. Я почти по-хозяйски хлопотала на просторной кухне, управляя командой службы кейтеринга, а мужчины в спешном порядке украшали гостиную.

К моменту предполагаемого приезда Саши в коттедже собралось столько незнакомого мне народа, что меня невольно оттеснили на задний план. Я собственно и не возражала. Убедившись, что закуски и горячее готово к подаче, а напитки охлаждены, отправилась наверх переодеться.