Девушка молчала, лишь изредка всхлипывая. Франц тоже не проронил больше ни слова. Йохан решил, что ему пора вмешаться. Грузно переступая с ноги на ногу и нарочно хрустя ветками, которые он отодвигал рукой, чтобы пройти, садовник показался из-за кустов.

– Та-ак, вот вы где, шалопаи вы эдакие… – сказал он, нарочито хмуря брови.

Франц и Адель сидели на толстом стволе старой ивы прямо у воды. От испуга они сперва прижались друг к другу, а увидев Йохана, Адель вскочила на ноги и бросилась бежать вдоль по берегу к своему дому. Через несколько секунд Франц и Йохан остались вдвоем. Франц смотрел на садовника и не мог вымолвить ни слова.

Йохан покачал головой:

– Негоже, герр Франц, матушка с ног сбилась, ищет вас. Да и девушку, должно быть, хватились? – он кивнул в сторону дома Адель. – И что вам за нужда? Через два часа помолвка. Или уж часу друг без друга не можете? А как же вы на войну собрались?

– Йохан, – начал Франц неуверенно. – Ты ведь не станешь рассказывать матушке, ведь так?

– А на что мне ей рассказывать, у неё и так забот невпроворот. Да только вот что, рассиживаться нам здесь нельзя. Матушка велела срочно вас позвать в дом, очень она волнуется, очень просит. Приведи, говорит, Франца, не то не знаю, что мне и делать.

– А что случилось?

– Пойдемте герр Франц, пойдемте. На разговоры времени нет. Сами все узнаете.

Старый садовник сделал призывный жест рукой и, кряхтя, повернулся назад и стал, тяжело дыша, подниматься вверх по тропинке. Франц соскочил со склонившегося к воде дерева и поспешил за ним.

На улице, когда Йохан чуть отдышался, Франц нарушил их молчание:

– Йохан, ну скажи мне, что за срочность, зачем меня зовет матушка? Ну, Йохан? Ну, будь человеком! Ну, что у тебя за тайна?

Садовник повернул голову чуть назад.

– Да какая тайна? Я только это случайно слышал, самому мне никто об этом не говорил, так что извините, если что навру по-стариковски.

– Ну, Йохан, не тяни!

– Ну, так вот. Матушка ваша будто сказала, что приехал, мол, ваш дядя Карл, ну, полковник, помните, наверное? Ну, вот, дядя ваш непременно хочет вас повидать, а матушка хочет его спровадить, чтоб не попадался он на глаза группенфюреру Вольфу, не то не миновать грозы, группенфюрер, мол, сильно как вашего дядю Карла не жалует.

Садовник остановился перевести дух.

– Вот проклятая старость, совсем уморился, – сказал он, выдыхая через каждое слово. – Вы вот что, – он взял Франца за плечо. – Бегите-ка прямо к матушке, а я уж как-нибудь один доплетусь. Бегите, она ждет.

Франц кивнул, прикрывая глаза в знак согласия, и кинулся вдоль дороги к задней калитке сада.

В голове его одна на другую наскакивали мысли – о несмышленой Адель, о том, как было бы глупо опоздать в армию к взятию Москвы, а еще о дяде Карле. Последний раз они виделись лет пять назад, когда он приезжал к ним в Роттах. Отец Франца принимал своего кузена с большим радушием, много рассказывал сыну о том, какой замечательный человек Карл Вилигут, о том, что он служит в СС у самого рейхсфюрера Гиммлера, о том, что он владеет многими тайнами и за это рейхсфюрер ценит его и уважает. А еще Франц вдруг вспомнил, что, когда два года назад в Польше погиб его отец, мать, стеная от горя, в полубреду повторяла, что во всем виноват кузен Карл, «полковник Вайстор» (Франц понял, что под этим именем он числился в СС), который «вовсе не полковник, а дьявол в человеческом обличье.» Францу было очень жаль отца, но ненависти к дяди он почему-то не испытывал. И вот теперь дядя приехал на его помолвку…

Франц не успел додумать свою мысль, он уже подбегал к дому и почти столкнулся на заднем дворе с экономкой фрау Шнайдер.