– Замечал я и раньше слабость к вину у Евтидема. При мне он был, однако, благоразумен, справлялся со своим увлечением.

– С раннего утра начинались те знаменитые попойки, мой базилевс. Симпосиями благочинными их не назовёшь. Всех участников стремился перепить наш соправитель. Соревнования в пьянстве редко заканчивались пополуночи. – Церемониймейстер решительно возражает, внезапно краснеет, осекается и замолкает.

– Продолжай! – властно требует Деметрий.

– Но не попойки погубили твоего Евтидема! Пытался задобрить врагов соправитель назначениями в свой синедрион, – льются потоком слова манерой загодя подготовленной речи. – Добротой против злости – именно таким удивительным манером намеревался укротить гордыню строптивых македонян Евтидем. Всё ждал соправитель некоего великого чуда. Словно трусливый мальчишка стоял Евтидем с полным ведром воды и давал исподволь разгореться пожару. Неблагоразумно медлил твой соправитель, базилевс. Не внимал мудрым советам Евтидем. Твой свиток наставлений не открывал. Был очень самонадеян. В тех ожиданиях чуда упустил Евтидем краткое время, удобное для тайной расправы над врагами. Чуда, однако, не произошло. Пожар разгорелся. Враги почувствовали слабость соправителя. И празднества пышные не помогли Евтидему удержать власть. Неблагодарная толпа так называемых сограждан, попировав за щедрыми столами Евтидема, тут же переметнулась к дерзновенному самозванцу Евкратиду и его наглым оборванцам-сирийцам. Евкратид же, не встречая преград своему честолюбию, щедро раздавал должности и привилегии. Горше преступлений Евкратида только слабость людская. Возможность быстрого обогащения прельстила мерзкие души черни. Предательство стало обычным явлением тех шести праздничных осенних дней. Предполагаю только самое худшее в дальнейшей судьбе несчастливца Евтидема Второго.

Скорбный вердикт церемониймейстера молчаливо одобряется базилевсом. Сановник прижимает выцветший петас к своей груди. Вид у говорящего страстный и честный. Теперь босые ноги странника вызывают не насмешки, а сочувствие.

– Раздумывая в долгих странствиях о произошедшем, осознал я, что ещё до мятежа утратил соправитель царскую диадему. Добротой не исправить давние пороки. Вот в чём была главная ошибка твоего наивного брата, Деметрий. Там, где надо было рубить головы, Евтидем щедро награждал. Мятежное буле надменно посмеялось над царскими наградами. Наглецы искали медь под серебром. Много унижений снёс Евтидем. Был я тому свидетелем. Прости же меня за честность, властитель, но в такое отчаянное время лучшее лекарство – это правда. – Деметрий на этих печальных словах согласно кивает головой. – Что же до царицы и наследника, будем молиться за жизни твоей драгоценной семьи, базилевс. Боги по нашим горячим молитвам и жертвам обильным не покинут семью твою и обязательно спасут близких твоих. В Бактрии осталось ещё очень много людей, искренне преданных династии. Эти достойные предоставят царице и наследнику надёжное укрытие до возвращения твоего.

– Да-да! Истину говоришь. Будем надеяться на счастливый исход. Спасутся мои родные! Конечно, спасутся, не случится иначе. Есть кому озаботиться о них в Бактрии. Не тебя, верного служаку, надлежит мне распекать злыми упрёками. Вовсе не ты заслужил моего порицания. Не прибудь ты по собственному почину на Инд, не узнал бы я важных новостей. Судьба коварная смеётся надо мной. Какова же её неудержимая сила! Слишком много славы для смертного? Ужели и боги ревнуют ко мне? Я одержал столько славных побед. Я победил могучих врагов. Никто не смог оспорить моих притязаний на владения Маурьев. Ты застал меня у самых стен вражеской столицы. А в это самое время… время великого триумфа нашего оружия, – Деметрий горько усмехается, – в моей любимой Бактрии творится невиданное доселе бесчинство. Эх, Евтидем, брат мой своевольный! Что ты наделал, несчастный! Почему не следовал воле моей? Я же отставил тебе подробное наставление! Столько смертельных ошибок совершил Евтидем за краткое время правления! Нет, не предатель Евкратид, зачинщик бесчинств, а Евтидем Второй, мой брат, бражник недалёкий. Это по его вине смута разразилась в державе. Горе мне! Прекрасная Бактрия оказалась в руках разбойников. – Деметрий разглядывает искусный ритон, водит задумчиво ладонью по рельефным бокам. Тихо сам себе проговаривает: – Вот он, немой свидетель деяний безумца. Всё, к чему прикоснулся неудачник, поражено заразным недугом. Не желаю предаваться скорби о юном глупце. Забыт Евтидем! Сгинул во тьму, и нет его более. – Внезапно изменившись в лице, базилевс вручает драгоценный сосуд церемониймейстеру. – Прими награду за верную службу. Благодарю тебя, преданный друг, за столь важные известия.