Движение веками вниз.

– Ты его ударила тростью по голове?

Движение веками вниз.

– А потом что?

В палату зашёл врач.

– Я попрошу вас оставить больную, она заметно волнуется, для неё сейчас это опасно.

– Скажите, когда она сможет уже говорить? Кроме меня, с ней, наверное, следователь хочет пообщаться, всё-таки свидетель ценный.

– Дня три пусть побудет здесь, в реанимации. Уходите, я и так нарушил все правила, когда пустил вас к ней.

– Бабуля, ты не волнуйся, мы их найдём, ты же знаешь. Наши парни все работают, важняк прокурорский с Урала сейчас с участковым поквартирку делают. Я к тебе приду теперь только в палату, буду работать эти дни. Ты не скучай, доктор сказал, что ещё три ночки здесь проведёшь, и в общую палату переведут.

– Возможно, что и раньше, если мешать нам не станете, не будете ходить со своими допросами-расспросами, – проворчал доктор.

Ираида Петровна поманила внука пальцем. Он нагнулся к самым губам её своим ухом. Она прошептала еле слышно:

– Камуфлет…

– Да, я понял, понял. Нашли мы твой камуфлет, у эксперта он. Как только будет готова экспертиза, я привезу. Как раз в палату переведут, там она тебе и понадобится.

– Доктор, – обратился Валерий к врачу, когда они вышли из палаты реанимации, – я могу взглянуть на опись вещей, с которыми доставили её в больницу?

– Да, вот, посмотрите, – врач открыл историю болезни, на последней странице, за уголок, был подклеен небольшой листок со скудным списком.

– В списке не значится телефонный аппарат. Он у неё всегда висел на груди, в красивом чехле.

– Значит, не было телефона. Простите, мне надо работать. Всего доброго! – и врач быстро ушёл в другую палату, где его тоже ждали тяжёлые больные.

Валерий вышел на крыльцо, вдохнул полной грудью свежий запах роз. Розы на больничной территории были повсюду. Красные и бардовые цветы, вдоль белого забора, вызывали ассоциации ландшафта Средиземного моря. Нотку загадочности вносили живые изгороди – аркады, беседки, увитые плетущимися розами. Кроме благоухающих роз и шикарных цветочных клумб, в больничном парке был фонтан, в котором плавали красивейшие водяные лилии.

«Здесь отдыхать, гулять надо после трудового дня, а не болеть. Хорошо будет бабушке здесь, когда встанет на ноги» – и опер Валерий Сироткин, внук пострадавшей бабушки-полковника, спортивным шагом отправился на автобусную станцию.

Процедур у Лизы было немного – кислородная палатка и кислородный коктейль, сухие углеводистые ванны и циркулярный душ через день. Всё остальное время она проводила или в открытом бассейне, или в шезлонге, в тени пальмы, с книгой в руке. К морю спускалась только с мужем, но его Лиза даже на отдыхе видела не чаще, чем дома. И здесь Митька занялся своим любимым делом. Прошёл только один день отдыха, а муж был, что называется, при деле. Звонки, встречи, совещания.

– Как будто и не уезжали из родного города, – грустно сказала Лиза.

– А что вы хотите, милочка? Вы ведь замужем за следователем! Смотрю на вашу семью, и вспоминаю свои молодые годы. Всё было точно так же, с поправкой на техническое оснащение. У нас не было мобильных телефонов, бегали посыльные, а когда нам в квартире установили телефон, это стало большим достижением и облегчением в работе!

Седовласая Мария Геннадьевна погладила по руке Лизу.

– Оглянись, деточка, время обеда, а в зале за столами только женщины. Мужской состав весь на дневной пятиминутке. Даже мой Иван Степанович пошёл сединой тряхнуть, вспомнил молодость свою, как лазал по помойкам разным. Они посовещаются, и все появятся здесь, увидишь своего любимого. Ты кушай, а потом мы с тобой двинем к морю. Ты сегодня все процедуры прошла? А вот и наши защитники! Смотри, похоже, что старшим группы выбрали Диму твоего.