Из угла высовывалась крысиная мордочка Лидии, женщины пожилой, но так отчаянно молодящейся, что рыжие кудряшки вставали дыбом. Будучи существом бесполезным, она имела дачу по соседству с начальницей, охотно делилась рассадой, а однажды вырезала из шины ах, какого лебедя. Фотографии жуткой птицы были насильственно показаны всему департаменту. Дважды.

Наперерез мне двинулась неумолимая, как цунами, Марина. Марына, как сама она представлялась. Покачивая вразнобой черной гривой и необъятным крупом и слегка буксуя на поворотах, Марыночка нависла над угнетенным мной и сообщила:

– Сероженька, Галина Петровна прыглашает, зайдите.

Все, конечно, знали, что такое «приглашает». Когда «приглашает», а не «вызывает», очередной бедолага вываливается из кабинета с красными ушами и разбитым сердцем.

Нежно и мелодично прозвенела моя карьера, скатываясь по мраморным ступеням. А я пошел в кабинет. Сел на низенький диванчик, повинуясь начальственному кивку. Галина возвышалась надо мной, словно секретарь Страшного суда. Она долго сокрушенно качала головой, но от рожденья туповатый я так и не смог осознать вину и должным образом раскаяться.

– Ну вот, – наконец сообщила она. Я сделал вежливое лицо. – Шеф недоволен. Этот акт составлять было не нужно. Тендер должен выиграть Котов.

– Так вы ж мне велели!

– Знаю-знаю. Но я начальник, я не могу быть виноватой. Значит, виноватым будешь ты.

– И что теперь делать?

– Ну что тут сделаешь. Можешь подписать вот это, – она протянула бумаги, – и скрыться с глаз моих на неделю без содержания. Или уволим по статье. Что тебе лучше?

Она расцвела улыбкой, будто только что отменила крепостное право. Хотя большего рабовладельца еще поискать. Я всматривался в документы, подмечая, что все подписи, кроме моей, уже собраны.

– Котову отдать такой заказ? – ахнул я, но говорить старался тихо – знал, что Марына прядает ушами за дверью. – Да он же все испортит! Засыплет город щебенкой и скажет, что это соответствует проекту! Он реставратор как я балерина!

Галина одобрительно разглядывала меня. Примерялась, с какого бока лучше откусить.

– Не надо спорить со мной. Я по гороскопу лев. Поэтому не надо. Девочки в кадрах уже в курсе. А ты по гороскопу кто?

– Дракон.

– Ну вот, ну вот.

Я представил, как в кабинете появляются кудрявые мужички, чтобы отнести (нет, отнесть!) меня домой на боевом щите. Как они торжественно транспортируют мою помятую тушку по холлам и коридорам, и клерки салютуют отчетами. Молчать я, понятно, не буду. Затяну удалую казачью песню. Ребята вынесут меня на улицу и сгрузят у крыльца. Потому что сверхурочные, а они не нанимались.

В общем, я все подписал. Галина сыто порыкивала над бумагами, а я сбежал на свободу без содержания.

Поболтавшись немного в потоках питерского дождя, я адсорбировался в пабе, где и просидел до сумерек. Столик уже слегка поворачивался вокруг оси, как на сеансе спиритизма. Не худо бы вызвать прадедушку-полковника и спросить, как жить дальше. Предки всегда все это знают лучше нас.

В паб тем временем зашли одинаковые рабочие в серых комбинезонах и касках. Двое деловито сняли дверь с петель и унесли. Один, легко перекрикивая музыку, сообщил, что просит всех покинуть помещение, согласно постановлению… номер… пункту… Я не стал ждать. Забирают имущество за долги, что тут интересного?

Снаружи меня окатило запахом моря и арбузов. В воздухе висела мелкая морось, огни фонарей, окон, машин, рекламы отражались в каждой капельке, лужах и стеклах, рассыпались и дрожали. Город стоял у подножья гигантской кузницы, и невидимый за тучами мастер все бил и бил по наковальне, осыпая улицы искрами. Никогда Петербург не был для меня тусклым и серым. Никогда. Теперь Котов изуродует его. Разрушит и опошлит все, до чего дотянется грязными лапами.