Вот же! Как змея на ножках шепелявить стал.

Ладно, нужно перестать размышлять и заняться делом.

Я поднял Кириану на руки снова. Ведьма жива и здорова, но переход через ведьмин круг, как его называли в одной легенде, дался ей тяжело, отняв остатки и без того слабой магии.

С каким же трудом мне удалось войти к ней в доверие и заманить в круг. Этот круг я давно заприметил. А тут такое дело, пикник! Будь я мужчиной, мы бы провели его иначе, но лежал я змеей брюхом кверху и размышлял о бренной жизни своей. И вспомнил, что пытался через круг пройти. Но магии во мне было еще меньше, чем сейчас в Кириане, поэтому он не срабатывал. А с ней все получилось. Круг к тому же снял с меня змеиное обличье — потому что тоже магическую основу имело. Похоже сил Кирианы не хватало… Что ж, я только этому рад. Как же приятно вдыхать ее запах, а не ощущать инстинктами. От нее исходило какое-то особенное тепло. Ее хрупкое изящное тело слишком легкое. Как долго она жила впроголодь? Я пытался понять ход времени в ее голове, но тяжело давалось. Как будто один день сливался в другой и так долго, очень долго. Сколько? Годы? Десятилетия?

У меня застучало в висках от напряжения. Она пыталась оградить свои мысли от фамильяра даже без сознания.

Не знаю, сколько я шел вот так по холоду с ней на руках. Удивился самому себе, когда понял, что переживаю не за себя, а за ведьму. Боялся, что она замерзнет и заболеет. Зачахнет без магии.

Впереди показался домик егеря. Наконец-то! Добротный дом из деревянного сруба. У егеря и фамилии то, кажется не было, про себя я называл его Эспен-из-леса, потому что он следил за лесом, за порядком, помогал мне во время охоты. И от него я слышал больше всего жалоб о том, что лето в ближайшие годы и вовсе не наступит.

— Х-холод-д-но, — прошептала Кириана, не приходя в сознание.

— Потерпи, сладость, скоро согреешься, — пообещал я, подходя к дому. Обошел его, чтобы войти через двор. Представил на минутку, как Эспен будет передавать новости в замок, как их лорд ходил с полуобнаженной девицей и задом сверкал, ища одежду и кров.

Казню! Если хоть одна сплетня до замка дойдет! Спалю и уничтожу! Я и ведьме не прощу, что над моим именем потешалась.

Во дворе Эспен, здоровый крепкий мужик с лысиной и седой бородой, колол березовые дрова. Белые деревья разрастались, порой, и я разрешал их рубить на растопку печей и обогрев.

Он увидел меня с рыжей девицей в руках, едва ли закрывающей собой мое гм… естество.. и выронил топор, чуть не угодивший ему по ноге.

Но, молодец, очнулся сразу. Припал на одно колено и склонил голову, когда я подошел к нему ближе.

— М-м-ил-лорд!

Я очень надеялся, что плечи у него подрагивают от благоговения передо мной, а не от веселья.

— Эспен, мне нужен твой дом, еда и одежда для меня и миледи.

— М-м-иледи?

Миледи? Я сам себя переспросил вместе с Эспеном. Вполне. Судя по обрывкам ее воспоминаний, она очень даже леди, но… Миледи? Так называют своих жен. Так представляют госпожу слугам и вассалам… Что это со мной?

Эспен поднял на меня глаза. И… ох, зря он это сделал! Я не успел ничего исправить, наблюдая за тем, как каменная чешуя покрывала все его тело, пока полностью не вытеснила из него жизнь.

Вот же!

Даже в обличье человека, я продолжал быть василиском? Быстро занес ведьму в дом на кровать егеря и взглянул на свои ладони. Перстня Василиска нет!

Я не понимал, как это произошло. То ли, когда меня прокляли, то ли из-за скачков между мирами, но перстень Василиска, древний артефакт моей семьи и лордов Ван дер Караман, слился со мной и моей магической силой.