– Раздевайся. – голос Николая заставляет мои колени подкоситься.

– Ч-что? – я не верю своим ушам.

Это должно быть его способ задеть меня, унизить, растоптать.

– Раздевайся. – таким же холодным и полным презрения голосом повторяет майор Аркас.

– Я не… – мой разум сопротивляется, не желая сдаваться просто так, даже понимая, что это могут быть мои последние минуты жизни.

– В пещеру входят без одежды. – поясняет он.

Я каменею, пытаясь угадать, говорит ли он мне правду или просто лжет, издеваясь над моим незнанием правил.

– Хочешь, чтобы я тебе помог? – Я замечаю, как его тень приближается ко мне, и отскакиваю к противоположной стене. Он останавливается в шаге от меня, и его губы кривятся в жестокой самонадеянной ухмылке.

Он не шутит. Он сделает это.

– Я… Я с-сама. – шепчу, поддевая дрожащими руками подол платья.

Как же это унизительно. Но еще более унизительным будет, если я позволю этому ублюдку меня раздеть или еще раз дотронуться. Вряд ли он сделает это нежно. Мои плечи до сих пор помнят его грубые прикосновения.

Мои руки дрожат и путаются в мешковатом платье, а еще, я ощущаю подступающие к горлу слезы. Кажется, что у меня больше шансов пережить присягу, чем подобное унижение.

– Все снимай. – его бесчувственные глаза впиваются взглядом в мои оголенные плечи и меня охватывает огонь стыда, ужаса и жалости к самой себе.

Мне приходится снять все, вплоть до нижнего белья. Кожа покрывается мурашками, но не от холода, в туннеле даже душно. А от пронзающих как кинжалы глаз.

– Мог бы… Отвернуться. – шепчу я, надеясь не быть услышанной.

Ледяная усмешка. Николай нависает надо мной, и наклонившись над моим ухом, шепчет:

– Просто хочу посмотреть, ради чего мой брат отдал свою жизнь. – И добавляет. – Оно того не стоило.

Напоминание о человеке, который погиб из-за меня, больно впивается в сердце. Я прикусываю губу пока не ощущаю вкус крови на языке. Стоять под этим оценивающим взглядом становится настолько невыносимо, что я шагаю вперед, навстречу неизвестности, прямо в пустое черное зеркало.

Шаг в пустоту оказывается шагом в свет. Пещера Самоцветов встречает меня сиянием тысячи кристаллов, растущих вдоль стен пещеры. И хоть их свет не ослепляет, но по сравнению с темным туннелем позволяет лучше рассмотреть стены помещения.

Мне даже удается разглядеть широкую каменную линию, выступ в двух метрах над полом, на котором размещаются более двух десятков зловещих черепов, высеченных из разноцветных камней. Они смотрят на меня своими темными глазницами, словно заглядывая в душу.

Каждый из них находится на расстоянии вытянутой руки и размером с настоящую человеческую голову.

Я прохожу вперед, не ощущая прохлады, осторожно прикасаясь ступнями к каменному, теплому, почти горячему, кажущемся живым, полу пещеры. Здесь не пахнет сыростью, наоборот, воздух кажется сухим, как в пустыне под палящим солнцем.

В самом центре каменного зала я замечаю зияющую дыру, диаметром с метр. Она выглядит еще более зловещей, чем пустые глазницы драгоценных черепов.

Я осторожно прохожу вперед к непонятной дыре. Тихие шаги позади меня, подобные кошачьим, заставляют меня обернуться.

– Ты… – нервно вздыхаю я, заметив в тени фигуру Николая. Он останавливается прямо возле входа в пещеру.

– Я. – спокойно отвечает он.

– Почему ты пришел сюда? – я инстинктивно прикрываю руками собственную наготу.

– Я должен убедиться, что ты все сделаешь как положено.

– Почему ты… Одет? – мне кажется жутко несправедливым, что я стою полностью обнаженная, в то время как он в своем идеально сидящем на теле кителе, вышитом бордовой нитью и гематитом.