– Спаси её, – внезапно проговорил старец, на миг показавшись из ядовитого тумана. И Жанна проснулась.
Пожар
Клубы едкого дыма застилали всё вокруг. С улицы доносились крики:
– Пожар! Ведра давай! Лей, не жалей!
Жанна кинулась к дверям, схватив свой меч. Внизу бушевало пламя.
– Спаси её… – раздался еле слышный шёпот, теперь уже наяву. – И возьми с собой…
– Господи, Николь!
Жанна подскочила к окну и одним ударом высадила раму. Внизу разношёрстная толпа крестьян по цепочке передавала ведра, пытаясь сбить пламя. Девушка, не раздумывая, прыгнула со второго этажа. При её выучке это плёвое дело. Мягко приземлившись в полуприседе и сделав кувырок, она погасила инерцию. Вскочив на ноги, Жанна бросилась к двери, крича:
– Где Николь?!
– Там она… в доме осталась…
Жанна мельком глянула на говорившего. Это был один из её «крестничков» небритый детина, которого она вырубила в таверне. Вторым, кажется. Он стоял руки в брюки, даже не пытаясь помочь крестьянам тушить пожар. На его физиономии читалось нескрываемое злорадство и играла глумливая ехидная улыбочка.
«Не помогла наука… – мелькнула у неё мысль. – Ну да, потом разберёмся».
– Воду на меня! – заорала Жанна. – Лей! Ещё… ещё… в сторону!
Она бросилась в пылающий проем, услышав лишь вслед чей-то окрик:
– Тю! Дура девка… сгоришь ведь ни за денье!
Огонь был не везде. В основном горела та часть, где находился вход. Но дым стоял сплошным удушающим туманом по всему помещению. Зажав мокрой тряпкой нос и рот, Жанна побежала на кухню, почему-то полагая найти Николь именно там.
Так и есть. Бедняжка лежала навзничь с окровавленной головой. Жанна включила все внутренние резервы, как учил её мастер, когда нужно было действовать в экстремальных ситуациях, и легко подхватила бездыханную девушку на руки. Развернувшись, она бросилась прочь из горящего дома.
Народ ахнул, когда Жанна, целая и невредимая, буквально вывалилась из полыхающего проёма, да ещё и с хозяйкой гостиницы на руках. Отбежав прочь от пожарища, она осторожно опустила Николь на траву. Её чудесные белокурые волосы свисали грязными сосульками, пропитавшись спёкшейся кровью и копотью. Платье на груди было разодрано до пояса, но она была жива. Еле слышное дыхание медленно приподнимало грудь, словно тихая волна.
– Николь… очнись! – потрясла её за плечо Жанна.
Девушка застонала и, сделав несколько глубоких вдохов, открыла глаза.
– А… это ты… – слабо улыбнулась она. – Ты спасла меня?
– Пустое… – небрежно махнула рукой Жанна. – Что произошло?
Николь прислонилась спиной к дереву и, печально наблюдая за догорающим домом, рассказала следующее.
Они ввалились к ней вчетвером и, разогнав редких утренних посетителей, потребовали ещё вина и компенсацию за моральный и физический ущерб. Дескать, в твоём заведении происходят такие безобразия, тебе и ответ держать.
Когда она указала им на дверь, мужики просто рассвирепели, заявив, что так или иначе возьмут своё. Компенсировать можно и натурой. Один из бандюков рванул у неё на груди платье. Тонкая ткань лопнула, как лист лопуха. Вырвавшись, она попыталась спрятаться на кухне, но они легко высадили хлипкую дверь и, набросившись всем скопом, повалили её на разделочный стол.
И быть бы беде, но на счастье Николь под руку ей попалась сковорода с недавно вскипевшим маслом, и девушка, не раздумывая, выплеснула его прямо на мерзкие рожи насильников. Крик был ужасен. Николь бросилась было наутёк, но получила страшный удар по голове. И больше она ничего не помнит до сего момента.
– Но «невинность» моя, похоже, не пострадала, судя по ощущениям. После масличка им было явно не до этого, – уже веселее закончила Николь.