– Да ничего мы не должны. Вы сами между собой насчёт очереди договаривайтесь. Наше дело – корабли принимать и отправлять. А если ПОХ уступил рейс геологам, это их дело.

Я вспомнил слова Андрея и понял, насколько он был прав. Мы тут – чужаки пока что, поэтому не имеем права голоса. И что толку, если я скажу Павлу Сергеевичу, что он нехорошо поступает. Я ему не сват и не брат. А с начальником геологической экспедиции, с этим Тиграном Вартановичем, он, наверное, не одну бутылку выпил.

Евгений Степанович ответил на вызов пилота по рации, поговорил с ним и сказал Боре:

– Рудницкий на подлёте.

Я открыл дверь и вышел на крыльцо – покурить, чтобы успокоиться. Минут через пять появился Боря и тоже закурил.

– Наглость – особое счастье, – сказал я ему. – У меня там человек последние сухари доедает. А у тебя железо какое-то.

Боря затянулся и передразнил:

– «Какое-то»… Ты хоть слышал про Снежное месторождение? Ты знаешь, что оно на контроле у министерства? Уникальные руды, крупнейший объект. И если хоть одна буровая остановится дольше чем на один день, будет большой скандал.

– Слышал, представь себе. Вот только я раньше тут что-то тебя не встречал.

– Да у нас туда дорога есть. Всё снабжение по ней идёт. Вертолёт – это на крайний случай. Дорога, конечно, так себе. В состоянии «лес повален, но не убран». Но обходимся. А тут бульдозер сломался, который её от снега чистит. И авария на скважине, как назло. Форс-мажор.

Я не знал, что это такое. Но спросил, будто знаю:

– И когда он кончится?

– Минут сорок туда, столько же обратно. Ну, там посидит минут десять, – сказал Боря. – Не обижайся, земеля, государственное дело.

– А я, по-твоему, туризмом занимаюсь? У нас тоже месторождение намечается. – Я не слишком и преувеличил, потому что в этом сезоне мы собирались начать разведку одного из наших участков бурением.

Боря прислушался:

– О, летит!.. У вас намечается, а у нас уже есть. О чём разговор…

Я цеплялся за последнее, что осталось:

– А тебе не мимо Гоуджекита? А то бы меня по пути забросил…

– Ты что, это же в другую сторону, – свистнул Боря.

– А если рейс за наш счёт? Какая тебе разница, когда твои метчики с коронками прилетят – в два или в четыре? А вы деньги сэкономите.

– Ну какая это экономия – рублей четыреста. Несерьёзно. Да и такие вещи сам Тигран Вартанович решает. Но вряд ли он разрешит. А ты и не успеешь. Вон Рудницкий садится.

Боря, выкинув бычок, развернулся и скрылся за дверью. Увидев, что он исчез, я решился на авантюрный ход. Боря наверняка же сам не полетит, просто передаст пилоту груз. Чего ему мотаться туда-сюда. И я пошёл к вертолёту.

Рудницкий, коренастый мужчина с лицом, покрытым коричневой кожей в носорожьих складках, выйдя из кабины, что-то говорил подошедшему технику. Я перехватил его, когда он направился в диспетчерскую, и коротко рассказал ему про свои проблемы. Он шёл и молча слушал. Я стал излагать суть.

– Вы сейчас на Снежное полетите. А что, если меня сначала забросите? Я потихоньку залезу, никто не увидит… Это не совсем по пути, но вы, может быть, скажете, что какой-нибудь снежный фронт обходили, поэтому время потеряли… Ну нет у меня другой возможности попасть на участок! А груза всего килограмм сорок, он здесь, в порту.