– Не могу, Господин. Я не должен приближаться к Маэстро. Я охраняю и его сон тоже, – вымученно сообщил дракон.

– Вот заладил: не могу, да не могу. Что ты вообще можешь? – вспылил Фальстааф. Теперь, когда дракон не угрожал жизни, его больше волновало возмездие со стороны Тристана.

– Если ты меня расколдуешь, то я буду делать все, что прикажешь, но сейчас – я могу выполнить лишь некоторые твои желания.

– Какие, например? – оживился Фальстааф.

– Приказывай, Господин…

Фальстааф призадумался. Дракон мог делать только то, что не шло в разрез с должностью Хранителя.

– Ты умеешь творить чудеса?

– Да, – ответил дракон, – Все драконы немного волшебники.

– Отлично, тогда сделай меня королем!

– НЕ МОГУ! ГОСПОДИН! – дракон уже отчаялся. И Фальстааф тоже, в нем закипала ярость.

– Чтобы сделать вас королем, я должен заставить множество людей пожелать этого, так как сам не могу сражаться на вашей стороне, по крайней мере, пока вы меня не расколдуете. Но я не знаю этих людей. Я могу лишь пообещать, что каждый, кто войдет сюда – захочет видеть вас королем.

Маг поразмыслил немного. Затем он отрицательно покачал головой.

– Ты можешь не успеть им что-либо внушить. Знаешь ли, стрелы, могут быть быстрее, чем мысли. Интересно, как Маэстро удалось заколдовать тебя после смерти.

– Я был поставлен здесь, как Хранитель, гораздо раньше. Но, естественно, что я обязан охранять и покой заколдовавшего меня человека.

– И что же ты ЕЩЕ охраняешь? – хмыкнул Фальстааф, продолжив свою возню с гробом.

Дракон почти стонал:

– Я не должен говорить об этом!

– Ну и черт с тобой! – плюнул Фальстааф.

Крышка по-прежнему не поддавалась.

– Так как на счет пожеланий, Господин? – осведомился дракон.

– Кажется, мы выяснили, что ты ничего не можешь, – фыркнул маг.

– Я вовсе так не говорил, – возмутился ящер, – Я могу, например, изменить что-либо в тебе: прибавить уверенности, храбрости, силы, красоты…

Фальстааф нахмурился:

– Всего этого мне и так хватает!

Дракон сдавленно булькнул. Маг чувствовал, что скотина явно над ним издевается.

– Во всяком случае, я нравлюсь себе таким, как я есть – и не будем об этом. Ты, конечно, можешь наколдовать кучу поддельных драгоценностей, но их и так хватает в соседней комнате. Ты можешь изменить мою внешность, но Тристан знает, что других людей, кроме меня, в башне нет, и меня маскировка не спасет. Подыхать здесь с голоду я тоже не намерен. В конце концов, Тристан может и не догадаться зайти в склеп.

– Ты оставил открытой дверь, и они наверняка будут искать тебя по всей башне.

– Они могут начать штурм не сегодня и не завтра. Я не крыса, чтобы отсиживаться в норе.

Фальстааф уже совсем измучился. С досады он изо всех сил пнул гроб. Совершенно неожиданно для него саркофаг поддался и с вымученным скрипом немного съехал со своего постамента. Не совсем тот эффект, о котором мечтал Фальстааф…

Дракон с шумом втянул в себя воздух и всхлипнул.

– Что… Что это? – маг недоумевал: в стене рядом с гробом открылся какой-то ход.

– То, что я охраняю, Господин. То, что я охранял еще до смерти хозяина.

– И что же это? – чародей просто умирал от любопытства. Сначала он решил, что отверстие завешено мутно-серым газом, но затем, пошарив рукой в этом своеобразном окне, убедился, что никакая ткань вход не закрывает. Просто сам воздух внутри лаза был какой-то густой и тягучий, словно насквозь пропитанный серебристой пылью.

Дракон опять тяжко вздохнул.

– Не ходите туда, Господин…

Фальстаафу еще не приходила в голову мысль, что туда можно ходить, но после предупреждения ему стало интересно. Все равно, куда ведет этот ход, лишь бы он вывел его подальше от этой башни, Тристана и жаждущей мщения деревенщины. А в том, что ход ведет в хорошее место, маг уже не сомневался, иначе, зачем этой разговорчивой гадине его охранять.