И вспоминал, вот ведь и Михаил Прохоров миллиардер, а Потанина напарника своего и при том, по возрасту постарше, но тоже ведь бросил, вернее на их понятном теперь всем нам жаргоне – «кинул» и легко, на раз, поделив их совместный прибыльный норильский платиновый бизнес. Предполагал ли первый, что тому было также горько от его таких действий. Ранее были друзьями, ведь вдвоем преодолевали, строили по крупицам свой прибыльный бизнес, когда вдвоем шли ввысь и вот на полпути, на полдороги, а они расстались….

– И, почему? – спросил бы я.

– Разве изменились у обеих жизненные приоритеты? Или меньше денег стало на их банковских счетах? Или нужда какая-то не отложная у них вот так в раз и возникла?

– А здесь еще тот его, не сбывшийся Ё-мобиль, который Прохором М. в этом году за один доллар продал автодорожному институту НАМИ, – так я думаю. Так я размышляя.

– Да и сразу было понятно, что с Фордом или с Тойотой его Ё-мобилю не тягаться, но хотелось ведь…

– Распиариться?

– Да серьезные люди сразу поняли, что человек не забивший за свою жизнь ни одного гвоздя… Да серьезные люди они ведь промолчат… Если бы идея была прибыльная, если бы идея была в ближайшее время технически реализуемая, её бы давно и не он Прохоров М., а в других странах и другие, и давно бы реализовали, и прибыль бы уже получили. – снова мысли мои.

***

И, Александр Володин вспоминал далекий 2004, когда вот пришел на работу и вновь очередное санзадание…

А, его 30-летняя здешняя камчатская жизнь практически вся прошла в сан заданиях: не продолжительное ожидание, быстрое выполнение полета в село и обратно, затем формальные и рутинные бумажные, как обычно отчеты, и вновь не определенное и длинное ожидание.

Как любил он говорить:

– Я всегда «на стреме»!

Все тридцать лет постоянное ожидание, такая вот у него особенная работа…

Да, на Камчатке вся наша жизнь как-то идет как бы размереннее и вероятно чуть быстрее, чем там, на «материке», вся жизнь жителей полуострова всецело привязана к авиации, так как практически другого, тем более такого надежного и более практичного вида транспорта и нет здесь. Поэтому вся камчатская жизнь состоит из мимолетных минутных аэропортовских встреч и таких же быстрых прощаний под гул раскручивающихся винтов, прибывающих или отлетающих самолетов, или набирающих обороты мощных турбин вертолёта…

И вот, часто прощаясь с коллегами, с друзьями или с товарищами он тогда ведь как-то надеялся еще, что не забудут они его, что не покинут они его. Он полагал, и он предполагал, что хоть весточку, иногда тоненькую открытку к Новому году, хоть не значительную весточку, хоть минутный звоночек по современной сотовой связи, которой ведь буквально пять лет назад и не было здесь на Камчатке, чтобы услышать и весточку об их житии бытии ему получить…

А, сколько вместе пережито, сколько написано приказов, сколько составлено документов и самоотчетов для их врачебных категорий, сколько состоялось ужинов и обедов по поводу и без повода, сколько вместе преодолено в его жизни здесь на Камчатке и вот теперь это его одиночество…

Да всегдашнее наше одиночество…

Суть самого человека, вероятно в том, особенно всех творческих людей, всех, кто работает вот с таким материалам, как сам человек и для врача, и для творца того же артиста абсолютно одинакова. Все мы работаем с человеком, с тем особым и не разгаданным человеческим материалом и все мы такие разные, и в своих поступках, и в своих словах такие ведь мы не предсказуемые, и затем со временем все мы обречены на полное одиночество и, это нужно когда-то понять и нам осознать да, может если это возможно и смириться со всем этим. Именно смириться со своим здешним одиночеством в своём сознании Александр Володин никак и не мог. Так как с каждым из своих знакомых часто, как бы продолжал начатый им длинный разговор и ему не было конца, и оттуда, из далека со своей Камчатки он, как бы видел и их жизнь, и всё их внутреннее существо, и явственно понимал, каким иногда человек становится мелким и таким еще никчемным перед, складывающимися в жизни обстоятельствами, в которые его ставит мировое Время и все окружающего нас Космическое Пространство. А, многих ведь уж затем еще и здоровье, и само семейное окружение держало в таких зажатых до боли в душе тисках, что они уже не могли из них, никак и вырваться.