– Знаете, что? – я задыхаюсь от гнева. – Это не ваше дело. Я просто еще никого не встретила… чтобы по любви…

Камаль цинично кривит губами, и этот жест мне совсем, совсем не нравится…

– Я предложение хочу, – добавляю тише, но ему все равно. – Пышную свадьбу. И большую светлую любовь. Все девочки об этом мечтают, и я тоже…

Камаль не отвечает. Все также кривит губами.

Несколько раз по пути мы останавливаемся у аптек. Пока он глотает обезболивающие, я перевязываю его раны. От последних пыток на электрическом стуле у него дергается глаз и правая сторона туловища, но мы все равно не останавливаемся на ночевку. Этот мужчина очень хотел добраться до дома. Очень.

– Я хочу… в туалет… – мой голос звучит слабо, тихо.

Камаль молча съезжает на обочину и отстегивает одно мое запястье от наручников.

– Прямо здесь? – я сжимаю пальцы, отводя взгляд.

– Меня не волнует, где ты будешь писать, – он сжимает в зубах сигарету, поджигает и выбирается из машины. – У тебя минута.

Я отворачиваюсь, чувствуя, как все внутри сжимается от стыда и ужаса.

Пока я делаю свои дела, дрожа на холодном снегу, он накидывает капюшон и крепко затягивается. Снег скрипит под ногами. Вокруг – пустая трасса, лес по обе стороны. Ни заправок, ни людей. Никого.

Когда я возвращаюсь, в салоне стоит спертый воздух, тяжелый от его сигаретного дыма. Он пристегивает меня снова. Я отворачиваюсь, сдерживая кашель, но запах едкий, липкий, будто пропитывает легкие.

Я слышу, как он медленно выдыхает дым, а затем тянет руку в мою сторону.

– Попробуй.

– Я не курю…

– Попробуй, я сказал.

Я замираю.

– Что?..

– Сигарету. Просто попробуй, Ева. Не перечь.

Я отталкиваю его руку своей щекой, пытаясь вывернуться, но наручники не дают мне уйти далеко, а его пальцы сжимают мой подбородок, крепко, до боли.

– Просто попробуй, – шелестит губами.

Подняв глаза, я встречаюсь с ним взглядом.

Я чувствую неладное, но закричать не успеваю. Он силой вдавливает тлеющую сигарету мне в губы и сжимает челюсть так, что я невольно втягиваю дым.

Горечь.

Жжение в горле.

Душно.

Я задыхаюсь, дергаюсь, пытаюсь выплюнуть ее, но он держит, как капканом.

– Тебе нравится? – его голос низкий, отстраненный, будто он говорит не со мной. Будто видит не меня.

Я закашливаюсь. Слезы жгут глаза, но он не отпускает. Заставляет вдыхать еще и еще.

А когда отпускает, я не могу сделать ни вдоха. Секунду, три, пять. Дергаю руками в желании схватиться за горло, но даже этого не могу.

Камаль чертыхается.

Бешено открывает дверь, пуская в салон свежий морозный воздух, а затем прижимает меня к себе.

Я выкатываюсь в угол сиденья, дышу судорожно, жадно.

– Черт…

Его губы пахнут никотином, когда он целует мои мокрые щеки.

А мои запястья уже разодраны в кровь – я думала, что умру, когда он насильно кормил меня сигаретой. Возможно, спустя время я пойму, что в этот момент он слетел с катушек, но я так и не пойму, в чем виновата конкретно я. И почему провинилась та, другая, а получаю – я…

– Я куплю тебе еды, – шевелятся его губы. – Ты хочешь есть, Ева?

– Очень… – всхлипываю жалко.

Последний свой ужин я отдала ему. Тот злосчастный стейк.

Мы останавливаемся у прилавка, где Камаль расплачивается и покупает нам свежее горячее. За окном снова стемнело. Я облизываю соленые губы, видя, как он несет к машине что-то съедобное. Заблокировав двери, кладет мне на колени еду и воду.

Хлеб, мясо, что-то еще… Я не знаю, что именно, но запах сводит с ума. Камаль отстегивает мне одну руку, и я судорожно отламываю кусочек хлеба от большой буханки. Камаль отрывает мне жирный кусок мяса от курицы на гриле и приказывает:

– Ешь.