Кали-юга. Книга для чтения в метро Тарас Журба
© Тарас Журба, 2021
© Общенациональная ассоциация молодых музыкантов, поэтов и прозаиков, 2021
Благодарности
Автор выражает свои искренние благодарности: Дарье Журбе, Рябовой Ульяне, Дворецкой Оксане, Бархатовой Ольге, Боченковой Ольге, Голубеву Денису, Грачёвой Ольге, Дубровской Валентине, Елистратову Дмитрию, Жулеву Дмитрию, Кононовой Елене, Крижановской Марии, Куприяновой Наталии, Маус Наталии, Нефёдову Евгению, Нефёдовой Людмиле, Облакову Александру, Поливановой Ольге, Рясовой Виктории, Сапаровой Ассель, Семёновой Елене, Тасалову Артёму, Филиппову Сергею, Цаплиной Елене, Чернышевскому Дмитрию, Яцковой Виктории, а также всем донаторам и организаторам ресурса «Планета.ру» – за материальную поддержку издания книги.
Часть первая. Пафос
1. Гимн Шиве-Махадеву[1]
Танец Бога, танец гнева,
Закружи меня могутно.
Я не знаю всех секретов,
На тебя молюсь покуда.
Вечный в Вечности Великий
Тысячеимённый Шива,
Среди всех апеллятивов
Самый скромный для поэта.
Вот сигнальная ракета.
Вот пристрелочный, картечью.
Вот фугасом, бронебойным.
Танец Бога – это больно.
Танец Бога разрушений,
Испытания терпенья.
Разрушая наши члены,
О Великий Милосердный,
В приближении победы
Подношений ты отведай!
Первым блюдом – покаянье,
На второе – суп амриты,
Изготовлен из страданий,
Прокалённых светом битвы.
На десерт прими проклятья.
Ты влюблён в несправедливость,
Как в игру своих запястий,
Мудр столь красноречивых.
И в соитии прекрасных
Форм видений абсолюта
С тем, как тратили напрасно
Время, согрешая люто,
Мы в своих сомненьях жалких,
В битвах в Харькове, на Калке,
В типографской перепалке
В век суровый и конкретный.
Так прими ещё и это.
Это – то, что видит сердце так,
Как есть, без лишних сдвигов,
Принимая всё, что вижу,
Разрушая всё, что тленно,
Что не единомгновенно,
Факт парения и взрыва,
Созерцания, разрыва,
Пункт сведения в едино,
Что уже и что на взводе,
Что по самой по природе
Описать не хватит слова.
Это – то, что без усилий,
Даже без команд «расслабься»,
Порт приписки, адрес почты,
Цель, достигнутая в точке,
Суть и метод в одном взгляде,
Жизнь и смерть при всём параде,
Камертонов разных мера —
Человеческая вера.
Выпей это, Светлый Вечный,
Не отдельно бесконечный.
Пей на брудершафт с супругой,
С танцовщицею упругой,
Мудрой, нежной, грозной Кали[2].
Долго же мы вас искали!
Пейте это подношенье за всех нас,
За ваших деток,
Мириады сонмов клеток
Организма всей Вселенной.
Вытрите уста до суха.
Базар вани хум пад суха.
Насладитесь же в экстазе
И сотрите все границы.
Всеединство не стремится
Жить прискорбно, одиноко.
Зри само себя же, око!
Радуйтесь своим твореньям,
Небо и земля родная.
Ниспошлите людям радость
И умножьте благодетель,
Дайте силы и оружья
Отодвинуть, что не нужно,
И добиться, что свершиться
Быть должно по вашей воле.
Вот вам также хлеба с солью!
2. Пролог
Веропутанный столп, умирающая нога.
Труба – сыплется нафталин.
Это не декаданс. Это – козни.
Грех и гроза. Язык и язычество.
Тамбурин, играй громче.
Пусть цветёт, пусть его.
В покрывале – покойник, чистые руки.
Над ведром – рукомойник. Лихолетье?
Четыре доски – четыре палки.
Четыре коня. Четыре копыта. Четыре эпохи.
Четыре четверти.
Кали-юга.
Ветер.
Вьюга.
Зима.
А уже потом – весна.
Фиолетовый, с просветами ярко-оранжевого.
Нежность, прозрачность.
Далёкий плавающий остров.
Гора убийц, гора трупов. Горе и гора.
Горний волк – сын судьбы, царь над катаклизмами,
Брат метаморфозам, дядя арабескам,
Отец дельтаплана, дизельного двигателя.
Нырять в ворох перьев, нырять под мышку к судьбе!
Сжимать в руках плотность эфира!
Осязать, обонять, созерцать плотность полноты!
Трубы и вены. Канатики и краны.
Клистиры и корветы.
Море выросло до высоты моих плеч.
Земля зазеленела плесенью.
Я не люблю себя.
Я не люблю себя убивать.
Я. Не-а! Не я.
Ты – дождевая сеялка.
От тебя веет вечностью.
Гуттаперчевый фаллос.
Гуталиновый негр.
Истина дороже сущности.
Равняйсь! Смирно!
Руки в брюки!
Руки в боки!
Ноги в руки!
Прыжком марш!
Ныряй, взлетай! Вспарывай!
Лопайся. Делись! Расслаивайся!
Напрягайся! Наряжайся!
Треухи – для Трёхглазого.
Треножник – для чернокнижника.
Хороша ль ушица?
Липкая кашица – пустомолвие.
Звяк-звяк. У меня нет денег.
У меня нет тени.
У меня есть ты,
Пигалица-извращенка,
Лакомка на блюдце,
Горлица сгорбленная,
Весталка почтовая,
Вешалка зашейная,
Околица, околесица.
Опять тараканы – шмыг-шмыг.
Примус закоптился.
Пальцы заиндевели.
Палатка – в голове.
Твои морщины – мои извилины.
Твои леса – мои тропы.
Твои пустыни – мои трупы.
Твои горны – мои награды.
Моя плесень.
Моя Вечность.
Распадение рассудка.
Мышление – каверзный процесс.
Стекай глазами вниз и внутрь,
Потом чуть влево – стоп.
Стоп – кадр. Хвост мыслимый.
Хвост мысленный. Хвостатое мышление.
В затылок отражение.
Понял? Понял!
Обнял. Обулся. Одурел.
В атаку! На бруствер!
Гурии и апсары, мысли и валькирии.
Валькирии – мысленные апсары,
Соблазняющие гурий.
Грудь болит раком. Нога умирает.
Рождается посвист.
Женщина, изыди!
Обними безмолвно и податливо.
Читай чётче. Верь в секунду. Не верь в век!
Кто ты, человек?
Человече,
Не стреляй в веко.
Стреляй крепко в миганье ока.
Переживание мгновения глубоко?
Люблю ноги-столпы.
Гудроном слиплись ноги.
Осанна. Аллилуйя.
Чёрные дороги. Белые собаки.
Лес. Огнедышащий мозг вулкана.
Бессеребренники.
Госпожа стужа,
Хочешь, я тебя куплю?
Я тебя утоплю
В луже
Весенней крови.
Разодрали потроха.
Знамёна. Бунчуки. Перелески.
Опять уже поздно слышать нервные всплески?
Небо здесь не при чём —
Оно между ног не пролезет.
Лестница между двумя автокарами. Колесо катится.
Зелень ластится.
Ноги слиплись.
Да здравствует моральный кодекс!
Тот, что бритвен,
Тот, что точен.
Города. Крипты.
Днём и ночью.
Леса. Башни. Норы.
Крикнем хором.
Не страшно с эхом
В рукопашной?
Отраженье мозг не жмёт?
Венец как обруч на Венере.
Солнце мутится пятнами.
Скрежещет трактор.
Копай чужбины.
Не верь горбатому и злому.
Сеяли, сеяли и, наконец, пожали.
Не взошло, не выросло.
Коромысло и пустые вёдра – доказательство тени.
Формула отдачи:
Суд без права переписки.
Подушная подать с посконного рыла.
Ветер в голове, в карманах.
В тени баобаба я слушал деда.
Он вёл беседу.
Мы пели гимны.
Речь струится.
Я принял схиму —
В глазах двоится.
Рога и крылья остались где-то.
Ноги слиплись. Корни зашуршали.
Где б найти такую деву, чтоб всегда давала —
На пряники за картошку —
Ведро вареников и ещё немножко.
Ну-ка, парни, ну-ка, пилите ноги!
Лук розовеет. Стрела зеленеет.
Зреет, наливается.
Земляной хозяин зверья.
Слепец. Обыватель. Потеха.
Безудержность раскаянная.
Пояс девственности даже не надеть!
Откуда здесь у тебя мёд?
Дура – твоя совесть!
Пусть атом – это мир,
Но где же правда в нём?
Я не хочу купаться в свете отражения теории.
Корова звёздная – одна моя отрада.
Мы – пастыри, лунялые охотники,
Ковбои Млечного Пути?
Отряд за отрядом. За ратью – ограда.
Твоё междометье – моя аватара.
Твоё куролесье – моя зыбкость кайфа.
Четыре четверти – и слиплись ноги.
И спелись птицы.
И нет больше нравов —
Ни левых, ни правых.
Мумифицирую твою зловредность.
Как мёртвое от живого,
Отрежь от чрева глупость.
Вбери в себя торговлю
Фальшивыми отверстиями.
Не верьте смерти, смерду, Спарте.
Афины – многолики, союзны и беззлобны.
В персидских землях – праздник:
Там меньше, чем в Европе,
Язычества и кайфа.
Пороть, как море, ерунду.
Платить за воду лабуду.
Ботва вместо волос и корень —
Ядрёный, непокорный.
Я не люблю его. Хотя, однако…
Но, может быть, он табурет тебе?
Продай мою рубаху,
Продай скелет.
Измерь и выпей.
Протуберанцы спермы
Заполнили каверны.
А у меня нет денег.
Что ж, я нищий?
Но ты не сыщешь
Богаче, здоровее.
Пресс, покер.
Чёт и нечет, выход – вход.
А где лица? А где птицы?
Чёрная икра, видно, не дозрела.
Справа – Паллада, Артемида – слева.
Эвоэ![3]
Я вою.
Эвоэ!
Мимезис топоногий.
Пeaн – братоубийца.
Не взлететь, не скрыться
Под подвалом, в сугробе.
Слишком инвалидно слиплись ноги.
Вечереет – давно сидим.
Воспоминание – колючий отклик из прошлых дуршлагов.
Кому-то ты отмычка, кому-то – нереальность.
Скопидомы и толстопяты,
Убирайтесь и тратьте Бога!
Нале-… на-право!
И скатертью дорога!
И мёдом вам отрава!
Вагины глас дотошный глазеет гипнотизмом.
Ты слышишь ли призывы?
Нет – совесть на горбе,
А под ногой – расплата.
Втекает электричество.
Холодильная камера.
Впрысни изящность бегемоту под кожу,
А лучше её содрать.
Кому стало легче?
Легче, а не слепее.
Весело —
Ретроспекция связей.
Месиво дионисийского теста.
Ком под горлом. Ушат в желудке.
Тучнеет жуткость.
Кости обгорелые – кредо титанизма,
Ноготь и топтание.
Поплюй на ладони. Легчает?
А как же!
Это нечестно – компенсаторность.
Звенящие травы задорны.
Коварные мысли проворны.
А солнце – паук.
Это верно.
И нити твои драгоценны.
И струны твои легковерны.
Четыре эпохи – нет больше нравов
Ни левых, ни правых.
Зато есть песнь
О лотосе, о семенах, о Кроносе.
Это – не моё имя, это – прошлое,
Которое я преодолел.
Потеть рассудком.
Истекать в желудке
Кровью.
Увольте.
Лучше – на биржу,
Лучше – в бродяги.
Откройте банку консервированной снеди каннибала.
Побалуемся?
Иди, иди, Изида,
Иди скорей сюда.
Кормить Египет мужем можешь?
Я сыт уже по горло печенью жизни,
Костным мозгом смерти.
Противно жрать себя.
Кто это: утром – на четырёх, в обед – на трёх,
Вечером – на двух,
А ночью ноги слиплись?
Убейте Cфинкс.
В клозетах – ваша нежность.
В розетках – наша правда.
Замерший Стикс.
Бесплатно на коньках
Гоняет детвора.
Опять о цвете, о цветах?
Безбрежность, голубой остывший моря отблеск
