Впрочем, моим потомкам это не грозит – по крайней мере, на два поколения вперед. Об этом я позаботился. Они далеко. Они надежно защищены от всего.

Меня силой выдергивают из постели, наотмашь бьют по лицу, потом ещё раз, а девочка, согласившаяся скрасить сегодня моё одиночество, в ужасе вжимается в изголовье кровати, и сквозь алую пелену боли её милое личико кажется мне зловещим, как усмешка суккуба.

Да ладно, я и так знаю, что меня ждёт. Пощады не будет.

Они тащат меня вниз, к выходу, я не сопротивляюсь. Это должно было случиться.

– Что, сука, приятно? – с недоброй ухмылочкой говорит подтянутый сухощавый мужик – по виду, их главный. – Доигрался, тварь! Ты нам за всё ответишь! – И снова бьёт, на этот раз в солнечное сплетение, и я задыхаюсь от боли.

Впрочем, терпеть осталось недолго. Я потерплю.

Два.

– Нет, это ты не понимаешь. – Я качаю головой и в который раз внимательно смотрю на своего собеседника. – Если я сказал, что груз будет отправлен, он будет отправлен. С тобой или с кем-то другим. Мне не интересно, кого при этом придется купить. Мне не интересно, сколько времени на это придется потратить. И мне совсем уж похер на твои моральные принципы. Это. Нужно. Сделать. И точка.

Парень ершится, вздрагивает от моего тона, словно впервые слышит и видит меня. Словно впервые занимается переправкой оружия по моему приказу – по моим же собственным каналам, кстати. Как грёбаная гимназистка, мать её!

– Но ведь из этого оружия будут убивать наших ребят! – Голос помощника взвивается, потом тухнет, ломается, как у подростка.

Я встаю и медленно подхожу к нему.

– Если мы этого не сделаем, убьют нас. – Говорю очень тихо, на пределе слышимости. – И наших близких.

Он опять вздрагивает.

– А если мы это делаем, мы в шоколаде, – добавляю почти шёпотом, и он странно переходит в шипение. Странно и головокружительно чувствовать себя змеёй. – У нас деньги и влияние. Ещё больше, чем сейчас. И благодарность от НЕГО. Понимаешь?