Раннее утро. Аэропорт. Стою в небольшой группке разношёрстных людей, проходящих пограничный контроль. Пришлось взять билет на ближайший рейс до Минска – напрямую до Москвы отсюда самолёты не летают, так уж сложилось. Ну, вы сами знаете, российская угроза, санкции и все такое.

Скучно, сонно, всю ночь тряслась в автобусе, мечтаю только о том, чтобы быстрее завалиться спать, пусть даже это будут три часа в кресле. От скуки наблюдаю за тем, как общаются с доблестными пограничниками мои будущие соседи. То ли кажется, то ли вправду, но впереди меня – сплошь иностранцы. Так ли это? А вот сейчас и проверим. Чего их только несёт в Минск? Что они там забыли в такое время года?

Молодая пара с неопределённо-европейскими паспортами. Рыжий парень и темноволосая девушка. Странно, но притягательно смотрятся вместе. Пограничник улыбается, задает какие-то не слышные мне, скорее всего, дежурные вопросы. Те что-то отвечают, улыбаются в ответ.

Не успеваю заметить, когда на их место становится высокий, плечистый, смуглый парень, поминутно зевающий. Паспорт тоже европейский, но этот явно прибыл из каких-то мест южнее, чем его предшественники. Ну, или его предки прибыли – как вариант. Он тоже имеет короткую беседу с поминутно улыбающимся сотрудником за стойкой, уступает место следующему. Теперь уже заразившись, начинаю зевать я.

О! А это у нас какие люди, да ещё и без охраны! Американец. Живой. Самый настоящий. Тебя-то чего несет в братскую Беларусь, дружочек? Кем бы ты мог быть? Явно работаешь, не отдыхаешь, только вот кем же? Журналист? Финансист? Торговец? Или просто приключений ищешь на постсоветском пространстве? Ты только глянь, как растянулась улыбка пограничника! Э, родной, потише, рот порвётся, будешь на Джокера похож. Или на Гуинплена. Уж не знаю, что предпочтительнее. Сотрудник перекидывается с подданным США несколькими репликами, обменивается широченными улыбками и отпускает с миром.

И вот тут подхожу я.

Пограничник улыбается ровно до того момента, когда я, привычно поздоровавшись, кладу перед ним документы. Всё. Пропал парень. Он еще пару секунд – видимо, по инерции – пытается удержать на губах улыбку, но сразу видно, что ему «вера не позволяет». Ещё несколько коротких мгновений – и попыток улыбнуться больше нет. Всем видом он показывает, каких усилий ему стоит со мной общаться.

– Добрый день, мэм. Возвращаетесь домой?

– Добрый день. Нет, лечу к друзьям. Домой позже.

– Работали? Отдыхали? – А самого аж корёжит.

– Работала.

Секундное замешательство. Смотрит прямо мне в глаза. Видимо, как-то это касается его лично.

– А в Крым по пути залететь не желаете?

Не удержался. Профпригодность у тебя ни к чёрту, дорогой. Я б тебя высекла и заставила картошку чистить в Маке целую неделю. Наивный. Думаешь, меня интересует твое мнение?

– Нет, благодарю. Не по пути, да и сезон не тот. В Крыму летом хорошо, особенно в конце, в бархатный сезон. Приезжайте, не пожалеете.

Смотрит на меня, молчит. Наверное, ударил бы, если бы мог. Что ж вам так мозги-то промыли, милый ты мой? Скрипит зубами, пытается выдавить улыбку. Кажется, что-то даже получается.

– Всего вам… – Секундная пауза. – … недоброго. За то, что вы творите по всему миру.

– А вам всего доброго, товарищ, – специально произношу последнее слово по-русски. – Несмотря ни на что.

Отдаёт мне паспорт.

Ну вас к чёрту, господа. Я всё равно proud of being Russian. Несмотря ни на что. Что бы вы там ни думали обо мне и моей стране.

Три.

Они врываются в дом посреди ночи, как в дешёвом боевике, которые мы смотрели в «лихие девяностые». Эх, было времечко, чёрт подери!.. Или как в старом кошмаре, который то и дело выворачивает наизнанку мои сны вот уже который год. Жуткий такой… Если бы я верил в ту ахинею, которой так увлекается невестка, я бы сказал, что это генная память прадедов. Повторяющийся цикл, когда одно и то же происходит и с предками, и с потомками.