Рассвет шестого дня угрожал положить конец празднику ароматов, которым они наслаждались, лежа на лугу и наблюдая, как угасают последние звезды в тот момент, когда их руки соприкоснулись, затем их пальцы переплелись и, наконец, начали ласкать друг друга. Когда Орхидея заметила, что лицо Юрия мешает ей продолжать смотреть на звезды, она не расстроилась, а наоборот позволила ему подойти еще ближе, с радостью ответив на долгий и сладкий поцелуй.

Потом последовали сладкие и страстные минуты, одни из самых прекрасных, которые девушка помнила, всегда в темноте и в тишине, вдыхая возбуждающий аромат тела спутника, живя настоящим, но испытывая более сильные эмоции по поводу того, что должно было произойти.

Ибо страсть всегда состоит из воспоминаний, настоящего и ожидания близкого будущего.

Это будущее мчалось быстро, на крыльях неотложного желания, и когда она поняла, что он поднимал ей юбки и одновременно расстегивал свою бретель, она протянула руку, пытаясь остановить стремительный поступок, который ей казался слишком поспешным, и почувствовала неизвестное прикосновение, которое попыталась оттолкнуть, но почти сразу заметила, как теплое и вязкое жидкое вещество обливало ей бедра, а неприятный запах нового, чуждого и агрессивного аромата резко вытолкнул все прежние запахи.

Она оттолкнула его с удушливым дыханием, вскочила и побежала, не слушая извинений и мольб, ей не понадобился свет оставленной лампы, потому что этот пейзаж был ей знаком, и она шла, не останавливаясь ни на секунду, пока не вошла в дом, не поднялась в свою комнату и не приняла душ.

Она долго лежала в постели, растерянная, грустная и отвращенная, пока не услышала тихие стуки в дверь, и вскоре вошла ее мать, закрыв за собой дверь.

– Что с тобой? – спросила она. – Ты плохо себя чувствуешь?

Орхидея на мгновение задумалась, но наконец поняла, что ей нужен совет, и не найти никого более подходящего, кто мог бы ей его дать.

Андреа Стюарт молча выслушала короткий рассказ, сделала паузу, а затем протянула руку, чтобы взять одну из рук своей дочери.

– Мне должно бы гордиться твоей реакцией, но если честно, я не уверена, что это так, – прошептала она. – Ты уже женщина, и должна понять, что произошло с этим парнем – это закономерно.

– Он уже не мальчик.

– Когда они лежат на лугу и впервые обнимают такое существо, как ты, все мужчины – мальчики… – естественно произнесла мать. – В такой момент очень трудно оставаться холодным.

– Я не ожидала этого от Юрия.

– Единственное, что в нем отличается, так это нос, а не остальное тело, дорогая, – ответила она с явным чувством юмора. – И, может быть, именно его исключительное обоняние сыграло с ним злую шутку, потому что я уверена, что в тот момент, даже не намеренно, ты должна была излучать аромат, который для кого-то вроде него был бы непреодолим.

– Я не цветок.

– Если бы я говорила это в шутку, я бы сказала, что в этот раз ты была скорее «бутоном», – ответила мать тем же тоном. – Юрий – привлекательный и интересный мужчина, хорошо зарабатывающий, поэтому он кажется тебе подходящим, у вас одни интересы и увлечения. Забудь, что случилось, и подумай об этом, потому что я уверена, что в следующий раз он будет действовать более спокойно.

– Сколько бы он ни был спокойным, рано или поздно мы все равно придем к тому же. И я не готова это пережить.

Андреа Стюарт вздохнула глубоко, встала и направилась к двери. Уже на пороге она обернулась, чтобы с глубоким сожалением сказать:

– Мне больно слышать это, потому что если ты не готова пройти через это, я никогда не стану бабушкой, а это единственное, что мне нужно, чтобы моя жизнь была совершенной. Она покинула комнату, оставив дочь в тревожном состоянии, похожем на те, что обычно возникали у нее, когда она оказывалась среди слишком многих людей, неприятных запахов или слишком громкого шума.