Я зарегистрировался на сайте лотереи, заполнил анкету, подтвердил её в ближайшем лотерейном киоске, отправил платёжные координаты и свой номер телефона и стал терпеливо ждать звонка – выигрыш мне должны были выплатить в течение полугода.

В то же время скучать мне не пришлось. С понедельника я погрузился в немного нудные, и вместе с тем приятные хлопоты, посвящённые моему предстоящему вступлению в ряды студентов, – заявление, сбор документов, экзамены…

Слегка мешало этому важному делу свалившееся на меня и пока не полученное состояние. Как распорядиться, что купить – мысли лезли буквально одна на другую. С водоворотом дум я добросовестно боролся – у меня до получения выигрыша вагон времени, так что я, конечно, успею не только составить планы, но и несколько раз их поменять.

В четверг я пришёл к корпусу, где сдавал вступительные экзамены. Найдя на застеклённом крыльце список своей группы и себя в её числе, я понял, что поступил. И поступил правильно, набрав лидирующее количество баллов по одному из тестов.

Крёстная пришла в дикий восторг и на радостной волне вручила мне тысячу рублей. Тем не менее сей презент, как и все денежные средства, которыми меня снабжала тётя Эмма, был целевым, то есть выделялся на определённые траты и подлежал контролю со строгой отчётностью.

– Это, в первую очередь, на фото для студенческого билета. Размер знаешь?

– Знаю.

– Отлично. Сделаешь в «России». На шестом этаже хороший фотосалон, и дешевле, чем в других местах.

Девятиэтажный торгово-офисный центр «Россия», напоминающий огромный праздничный торт, хорошо известен всем жителям Вознесенска. Это, без сомнения, одно из самых ярких и заметных зданий нашего города.

Впрочем, оно не всегда имело вид шедевра кондитерского искусства. Построена «Россия» была в восьмидесятые годы, и весь оставшийся двадцатый век вознесенцы на неё смотрели примерно с теми же чувствами плохо скрываемого раздражения, что парижане весь конец девятнадцатого – на Эйфелеву башню.

Наша же башня в лихие девяностые полностью соответствовала духу времени, напоминая серый стальной троакар[9], который зачем-то воткнули в самое сердце исторического центра, по соседству с разноцветными, похожими на праздничные пряники, плотно составленными купеческими домами, первые этажи которых в старые добрые времена занимали торговые лавки, мастерские и прочие помещения, где хозяева вели свой бизнес. Жили на втором. Если же кое-кто, более зажиточный, мог позволить себе и третий – никто ничего против не имел.

Прошёл двадцатый век. Несколько раз была перекроена во всех отношениях страна. Наш город, как и множество других, также претерпел кардинальные изменения. Стал другим и исторический центр – с девяностых, которые я хоть как-то застал, и по сей день в «пряниках» располагаются фирменные магазины, кафе и бутики.

В нулевых местные власти провели комплекс мероприятий по благоустройству города. Особое внимание было уделено, несомненно, центру. Так, рынок из бесформенной барахолки превратился во вполне цивильное место – с павильонами и обустроенными прилавками.

«Троакар» в ходе реконструкции, проведённой тогда же, и вовсе преобразился до неузнаваемости. Бетонные серые стены приобрели современный серебристый цвет. А профили панорамных окон получили окрас цветов триколора, с зеркальной тонировкой соответствующих оттенков.

Первые три этажа – красные – занял торговый центр с разнообразными магазинами.

На синих – четвёртом, пятом и шестом – разместились всевозможные мастерские – от «Ремонта обуви» до нужного мне «Срочного фото».

И, наконец, верхние этажи, сверкающие издалека, аки снег на солнце, – предлагали аренду офисов. Здесь нашли пристанище организации также самого широкого спектра – от редакций газет до штабов политических партий.