«То есть, совершая только правильные поступки?»

«Да. Я – хороший герой. К тому же, вокруг меня живые люди, а не компьютерные персонажи. Не хочу их убивать или даже ранить».

«Ну, действуй, как знаешь. Не дай только себя загнать в ловушку каким-то деревенским мужикам».

«Я что – такой лошара?»

«Не знаю смысл этого слова, но у горстки гоблинов прекрасно получилось прижать тебя в углу».

***

До ночи я решил отсидеться в избе Озимы.

Она заботливо обработала мои раны, а затем угостила ужином – тарелкой с куриной похлёбкой и краюхой хлеба. Простая крестьянская еда, но как же вкусно после всяких там «дошиков» и дешёвых сосисок!

А пока я лопал за обе щеки, тётушка прошлась по деревне и вернулась, собрав ценную информацию, то есть, сплетни.

– Будяк всех настращал, что призрак точно придёт, поэтому каждый местный должен закрыть двери и ставни, окропить их святой водой и молиться Небу, если услышит ночью на улице вой и крики. И никто, мол, не должен выходить до утра, чтобы беду на свой дом не накликать.

– Он, правда, такой суеверный? – уточнил я.

– Да нет, конечно! Прожжённая расчётливая сволочь. Как пить дать, ночью к тебе подойдут его молодцы, перережут горло и заберут меч. Утром тебя найдут мёртвого и без оружия, и всем будет ясно, как свет небесный, что это мертвец приходил и покарал тебя за кражу, прихватив своё добро. А на случай, если ты станешь сопротивляться и кричать, все в деревне будут сидеть за запертыми дверями и только молиться о своём спасении. Вот и весь план.

– Погоди. А кто тогда проследит, что я действительно был всю ночь в деревне, и расскажет остальным обо всём? Я ж могу просто сбежать с мечом, плюнув на деньги…

– Будяк говорит, что сам следить будет из своего окна. У него в доме, мол, столько всяких церковных оберегов и святой воды припрятано, что к нему призраки точно не сунутся.

– И он, конечно же, подтвердит, что видел мертвеца, вспарывающего мне кишки…

– Истинно так.

– И все ему поверят?

– У нас тут народ очень суеверный. А староста просто не хочет отдавать деньги. Если тебя прибьют, ему это только на руку. К тому же, они с Будяком давно у нас два сапога пара.

Поев, я осоловел и тут же вспомнил, что спал в последний раз часов двадцать назад. А сколько было стресса в этот день… Куда мне теперь ещё всенощные бдения в центре деревни устраивать? Я же свалюсь от усталости!

– Что делать будешь? – уточнила Озима.

– Постою, подожду его ребят, а как они появятся – настучу им по рогам, – ответил я. – Убивать, конечно, никого не хочется, но они же сами полезут… Отрублю кому-нибудь из них руку или ногу – остальные обделаются и сбегут.

– Эх, как ни крути, а тебя так и тянет устроить резню в нашей деревне… Вспомни, что я тебе про крестьян говорила. Если мужик становится калекой и уже не может работать в поле, то это всё одно что смерть, – покачала головой хозяйка избы.

– Так они ведь сами нарываются! Я бы забрал деньги и ушёл с миром, а тут вдруг этот «бурдюк» вылез, жадный до моего меча. Я им покажу, как на героя рыпаться!

– Если так рассуждаешь, то ты не герой, а просто мясник со здоровенным мечом. Герой – это нечто большее, чем умение драться. Он должен делать мир лучше.

– Откуда такие философские речи у простой крестьянки? – спрашиваю.

– Да у меня муж тоже решил однажды из хлеборобов в странствующие мечники заделаться, – ответила женщина, закуривая свою трубку. – Сначала у него неплохо получалось, он даже с другими парнями шайки разбойников разгонял. Я ему во многом помогала, и деньги у нас были. Да только потом он чрезмерно в себя поверил и наглым стал. Нарвался на драку в соседней деревне, мужиков каких-то порубил. Может, он тогда и прав был, да только после этого его в Дресте к каторге приговорили за убийство. Вот и жду теперь его возвращения. Мы с ним решили, что не будем убегать и прятаться – он своё отработает, а потом мы честной жизнью заживём, без всяких там приключений. А могли бы сейчас в изгнании скитаться – без дома и хозяйства, зато с мечом. Чуешь, к чему я клоню?