Три дня. Накануне должны были быть похороны Аллы. Вера не знала этого, но могла предположить.

"Я уеду. Попрощайся с мальчишками", – смс тихо пробурчал дважды, ожидая, когда его заметят.

Сигарета. Струя дыма вверх. Ментол по нёбу и что-то хуже глубже – неужели она начала курить? "Лучше курить, чем пить".

Сёстры стояли возле авто. Надя сжимала ладонь Веры. Слёзы молча спускались по щекам. Вера пыталась их смахнуть – при выдохе задирала голову и глаза.

Так она выкурила три сигареты. Никто не говорил. Этим занимался город – болтун уже давно проснулся. Он ругался сигналами клаксонов, скрежетом тормозов посылал недовольных, шуршанием шин тихо матерился – он делал всё, что сейчас хотела сделать Вера.

– Я не знаю.

– Я знаю.

– Что дальше?

– Просто живи.

– Как?

– Просто.

Через три дня утром возле банка встретились те же. В банке их уже поджидал старший операционист, прослушивание записи, на которой отчётливо слышно возмущение Веры с Надей в пользу отмены "единовременника", вызов стажёра на очную ставку. Мальчишка превратился в тень в белоснежной рубашке, запинаясь он стал объяснять, что пытался исправить доступ на ДПК (договор купли-продажи), но программа дала сбой-отказ в редактировании.

Вера с Надей и женщиной-хамелеоном (риелтором продавцов) настояли на исправлении и признании ошибки стажёра. Теперь, получив ДПК с печатями, банк дал доступ к ячейке продавцам и те, не веря до конца в своё счастье, забрали деньги и .. вы помните? Точно! "Жопа-к-жопе и кто дальше!"

Так закончилась сделка двух сестёр и многое другое в жизни нашей героини.

«Берись за то, к чему ты сроден,

Коль хочешь, чтоб в делах

Успешный был конец^>15»

Прошло ещё три дня. От Димы не было вестей. Дети стали подозрительно тихими. Звонок от свекрови заставил Веру посмотреть на ситуацию прямо. Для этого ей пришлось вернуться из собственной Нарнии^>16. Она словно стояла внутри шкафа, завешенного вещами, которые уже не принадлежали настоящему.

Она вдыхала аромат знакомого пуховика. Дым так и не захотел покинуть его, и каждый раз напоминал о барбекю на Новый Год. Последний их общий Новый год. Никто не знал, что год свиньи так быстро оправдает опасения верующих.

А вот шарф, от которого пахло барбарисом. Они летели в Андорру кататься на лыжах и в самолёте в туалете она сняла шарф и положила под мыло с автоматическим датчиком – ну и получила по полной – автоматическое обслуживание оно такое: положил не туда – шарф в мыльном «лизуне».

Каждая вещь рассказывала историю. Каждая вещь стала главой, абзацем, строкой, словом или буквой в её жизни.

И стоя перед дверьми шкафа, она понимала, что выйдя за них, она потеряет эту книгу и никогда больше не сможет её перечитать.

Она сделала вдох, крепко взялась за ручку и резко открыла теперь уже врата в новый мир.

Там ждали дети. Они почувствовали её возвращение. Троица обнялась, все плакали – пусть и по разным причинам.

Мальчишки от страха и радости, она от любви, в которую падала и, как Алиса в норе белого кролика, она продолжала лететь – поражаясь глубине этого чувства – любви.

И куда делся Дима? Не могла же она сказать его маме, что он уехал хоронить любовницу. Или могла?

Свекровь была женщиной настойчивой с другими и абсолютной девочкой с открытым ртом перед мужем. Когда ему это надоедало, он позволял ей его закрыть. «Закрой рот, я всё сказал^>17», – так обычно он позволял себе заканчивать разговор, который никто не видел. Он обожал Райкина.

Жена давно подготовила для него ответ. Однажды, она знала, придёт время для ответа – «если бы мужчины женились только на тех женщинах, которых заслуживали, то плохо бы им пришлось