няли. Алабай подмял Ларису, сел на нее и

не отпускал до нашего прихода. Она тоже

была из Украины. Откуда-то из Луганска.

«И где же эта Лариса? Не съели ли ее ваши

песики?» – хотелось мне задать вопрос.

Но надо было вести себя сообразно выбран-

ной мною роли безропотной служанки.

– Мы даем вам неделю испытательного

срока. Нам нужен родной человек в дом, —

сказала Адель.

Мы пили чай. Точнее, пила чай я одна.

Хозяйка, очевидно, не желая играть в де-

мократию со своей прислугой, только гово-

рила. О моих обязанностях.

Как выяснилось, обязанностей было

много. Дом в три этажа, баня, бассейн,

спортзал, летняя кухня, барбекюшница,

беседка, крыльцо дома. Все это предстояло

мне держать в чистоте и блеске.

Адель выдала мне тетрадь, с перечнем

моих обязанностей. Это напоминало школь-

ный дневник. И чье-то ослиное упорство.

Понедельник. Уборка: Парадное крыль-

цо. Дом. Баня. Бассейн. Спортзал. Летняя

кухня, барбекюшница, беседка. Стирка.

Глажка. Приготовление еды.

Вторник. Уборка: Парадное крыльцо.

Дом. Баня. Бассейн. Спортзал. Летняя кух-

ня, барбекюшница, беседка. Стирка. Глаж-

ка. Приготовление еды.

Среда и далее все повторялось с ослиным

упорством.

Помимо всего, мне предстояло кормить

собак. По особому рецепту. Мясо нарезать

мелкими кусками, заливать кипятком,

тщательно сливать воду, добавлять олив-

ковое масло.

Кормить трех котов.

Я взглянула на этот «дневник» и ужас-

нулась. Тут нетрудно и загнуться.

«Вот тебе и помощница по хозяйству!

Вот тебе и родной человек!» – обреченно

подумала я и мысленно нащупала дулю

в кармане. Это тебе не мастер-классы по

написанию рассказов, о которых соседка

Светка и не подозревала! Но мне же хоте-

лось сменить обстановку, найти новые эмо-

ции! Хотела – и получила! И моя полная

впечатлений жизнь началась.

Девять утра. Я уже во дворе. Идет снег. И

светит солнце. Горы вокруг поместья вели-

чественные. Слева, сразу за забором, вдоль

каменистого русла, журчит река. А воздух!

Прозрачен и чист до головокружения. По-

сле загаженного Киева я попала на курорт.

Попала!

Да ладно. Мыслить надо положитель-

но! Представляю, как здесь будет хорошо

весной.

Я убираю крыльцо. От снега. Метлой из

пластмассы голубого цвета. Крыльцо по-

крыто скользкой плиткой. Равновесие удер-

жать сложно. Я, как телушка на льду. Ноги

разъезжаются! Мгновение – и я падаю с ди-

ким криком на пол, получив метлой по лбу.

И какой дурак делал ступеньки из такой

гладкой плитки?! Это же надо иметь такие

мозги! Дятел! Наверное, гастарбайтеры.

Собаки тут же. У алабая глаза какие-то

человеческие. Холодные. Недоверчивые.

Смотрит испытующе. Обрубок его хвоста в

застывшем положении. И я понимаю, что в

любой момент могу стать жертвой нападе-

ния этой хищной твари.

Ротвейлер более простоват. На мои при-

ветливые слова повиливает своей бесхвос-

той задницей.

– Ну что, пацаны! Берите лопаты! И

вперед, снег убирать! Такова жисть!

«Пацаны» смотрят на меня непонима-

юще, но, кажется, нейтрализованы. Есть

меня не собираются. Пока.

Слова хозяйки о том, что алабай спосо-

бен убить человека, меня бодрят. И я, нео-

жиданно для себя, завожу мажорную укра-

инскую песню.

– «Ты ж мэнэ пидманула, ты ж мэнэ пид-

вела…» Эх! Ля! Тра-ля-ля!

Всех слов любимой народом песни я от

страха вспомнить не могу. Но зато источаю

положительную энергетику. Жить захо-

чешь, не то источать будешь!

Зверюги в такт моему пению весело

крутятся у меня под ногами, на скользкой

мраморной плитке. Их лапы тоже разъез-

жаются, и псы как будто приплясывают. У

ротвейлера коричневый копчик крутится

пропеллером. У алабая обрубок хвоста едва

заметно, но подвиливает.

Может, я так хорошо пою? А может, они

вовсе и не злые ребята!