Эта иллюзорная любовь длилась несколько месяцев.

Мне нравилось, когда заседания комитета комсомола проходили не сразу после уроков, а позже. Тогда есть время сходить домой. Пообедать? Нет, не это главное: можно переодеться, сменить форму на симпатичную кофточку или модную черную водолазку и джинсы, повесить на шею кулон или серебряную цепочку. Чтобы привлечь к себе внимание, показаться в новом образе – не в школьной форме, чтобы Владик увидел, какая я стройная и привлекательная…

Быстро пролетел май, прозвенел последний звонок. Началась подготовка к выпускным экзаменам. Теперь не нужно было ходить в школу каждый день, только изредка бывали предметные консультации. Владика я видела редко – на консультации, если она проводилась в одно время для двух классов, или в день экзамена.

Нервозность из-за экзаменов немного приглушила мою любовь. Но экзамены закончились, наступил выпускной вечер. В нежно-розовом платье с игривыми воланами, которое сшила сама, ступила я на порог школы. Все выпускники такие нарядные, взволнованные, совсем взрослые. Вот и Влад в новом костюме. Как же идут ему костюмы!

Несколько часов праздника пролетели стремительно. Потом мы гуляли по улицам города. Но и это тоже закончилось. Ночь не могла быть бесконечной.

Под утро я вернулась домой. В квартире было тихо, родители безмятежно спали. Я сняла праздничное платье. Всё, окончен бал.

Было жарко и душно, я легла спать на балконе. Как только голова коснулась подушки, нахлынули безудержные рыдания: я вдруг осознала, что конец этой ночи – это конец всего. Не будет у меня больше школьной жизни, комитета комсомола, не будет Владика.

Несколько дней тревожные мысли не покидали моей головы. Наконец я решила, что нельзя пускать ситуацию на самотек, нельзя отступать. Надо что-то делать. Владик должен узнать о моих чувствах. Лучше сделать и пожалеть, чем жалеть о несделанном. Я приняла решение объясниться. Татьяна Ларина должна написать письмо своему Онегину.

Что могло быть в том забытом уже письме? Вероятно, признание в том, что Владик мне очень нравится. И адрес. Как же без него – если парень вдруг решится на что-то, то вот и пригодится. Зачем усложнять жизнь любимому, вдруг он не сможет найти способ со мной встретиться…

Куда идти, мне было известно. Дом Ивашова я знала, а квартиру выписала раньше из документов. Теперь уже я шагала по той дороге, на которую смотрела по утрам из окна, выглядывая Владика. Со странными чувствами несла я свое заветное письмо – спешила и боялась, рвалась вперед и стыдилась. Сомнения одолевали меня. Негоже девочке первой признаваться в любви!

Полуживая от страха, зашла в чужой подъезд (двери тогда были без замков), поднялась на пол-этажа, еще раз взвешивая свое решение на каждой ступени, и, наконец, бросила конверт в нужный почтовый ящик. И ушла незамеченной.

«Вдруг» не случилось. Несколько дней я, кажется, ждала, надеялась получить какой-то ответ. Но понимала, что Владику я могла и не нравиться, а улыбки, хорошее отношение могли быть просто вежливостью.

Догадывался ли он о моих чувствах раньше? Вероятно, нет. Кроме письма под занавес этой истории, я никак себя не проявила. Хотя… зачем я принижаю мужское чутье? Может, и догадывался, видел мои любопытные взгляды. Но я была ему неинтересна. Или он был слишком целеустремленным, «а девушки потом…».

Какая, впрочем, разница.