– Я Дорри, – представилась женщина, когда я подошел и взял у нее багаж. – А капризный клиент под колпаком – Фитч, мой сын.

Я дошел с ними до стоявшего за детской площадкой коттеджа – одноэтажного двухкомнатного домика с мансардными окнами. Фармацевтическая компания обставила его современной шведской мебелью, имевшей четкие геометрические формы, один лишь голубой журнальный столик очертаниями напоминал штат Калифорния. На нем стояла плетеная корзинка с приветственными подарками. Я занес чемоданы в гостиную, а охранники тем временем доставили Фитча в его комнату. Все, что только могло понадобиться мальчику – кровать, унитаз, раковина, полки с детскими книжками, телевизор с игровой приставкой, стойка капельницы и самое разное медицинское оборудование, – от остального жилья отделяла стеклянная стена с раздвижной дверью. Охранники включили с вмонтированной в стену панели какой-то прибор, вероятно, систему очистки воздуха, и комната ожила. Фитч быстро слез с носилок и закрыл за собой стеклянную дверь. Когда все разошлись, Дорри пригласила меня с ними поужинать. Холодильник оказался забит полуфабрикатами и готовой замороженной едой.

– Вот что я ему дам, – решила она, изучив запасы продуктов. – Мой бывший муж позаботился, чтобы мы не умерли с голоду.

– Мне неловко было спрашивать, – отозвался я. – Не знаю, как правильно себя вести с участниками исследования.

– Мы с бывшим не сходимся в представлениях о том, как правильно заботиться о Фитче, – пояснила она. – Он врач-исследователь. И верит, что со дня на день придумает, как спасти сына. Я устала ждать, а испытания новых лекарств начинались уже сейчас. И некоторым детям вроде стало лучше.

Было слышно, как Фитч обустраивается в комнате и запускает игру на приставке. Отклонившись назад, я разглядел, что он лежит на кровати с джойстиком в руках. Мальчишка уже снял клейкие бумажки с наконечников электродов, прикрепил их к груди, повесил на стойку капельницы пакет и теперь ждал, чтобы мать доделала все остальное. Она пошла помочь сыну, а я пока разложил стол по другую сторону стеклянной перегородки.

– Там в корзинке бутылка вина, – крикнула Дорри из комнаты Фитча. – Можешь пока достать из морозилки коктейль? В последнее время в нем только они и удерживаются.

Когда Фитч выпил протеиновый коктейль с ягодами, мы уселись есть и играть с ним в «Угадай картинку» – игру, где требовалось понять, что представляют собой сумасшедшие закорючки.

– Ээ, мельница? – предположил я.

– Неа, – ответил Фитч.

– Вертолет? – попытала счастья Дорри.

– И снова нет. Но близко!

– Погоди, я знаю. Судно на воздушной подушке! – вскричала она.

– И у нас есть победитель! – обрадовался Фитч.

Мы успели сыграть еще три раунда, а потом его вывернуло коктейлем. Дорри сказала, в первые пару дней такое может быть из-за таблеток, которые доктор дал ему по приезде. Продезинфицировав руки, она прошла в чистую комнату. Фитча поместили в нее, чтобы ни одна бактерия не подорвала его и без того ослабленный иммунитет. Дорри включила аудиоспектакль «Излом времени», сняла с сына футболку и стала качать его на руках. Мальчик засыпал, его испещренная шрамами и рубцами грудь медленно вздымалась и опадала.

– Ты не обязан оставаться, – прошептала мне Дорри, все еще держа на руках сына.

Я отнес посуду в кухню. Она же вышла из чистой комнаты и поблагодарила меня за теплый прием.

– У Фитча совсем не осталось друзей. Мне кажется, ему важно, что у него появился тут еще один знакомый.

Я плеснул нам в бокалы остатки вина из бутылки. Долго смаковал его во рту, не зная, как ответить.