Как-то раз пришла с прогулки с санками, я не заметила, как и где запачкала их в краске, отец увидел первым, подошел ко мне и тихо сказал: «Раздевайся и заходи в детскую». Я поняла, что мне сейчас влетит, заплакала и начала просить прощения, говорила, что я получила несколько хороших отметок в школе, но это меня не спасло. В тот день отец побил меня ремнем. Обычно он зажимал меня между колен и бил ремнем в наказание. Ему часто не нравилось, как я смеюсь, как я смотрю, что я говорю, и за это я могла получить подзатыльник. Как-то к брату на день рождения пришли гости, и я у кого-то на пороге спросила, что они ему подарят, позже, когда гости ушли, за это тоже получила ремня.

В первом классе я училась читать букварь. Буквари тогда были у всех одинаковые, «Мама мыла раму», мое поколение, конечно, их помнит. Папа готовил на кухне обед. Во время моего чтения отец пришел в комнату, в комнате было темно, только свет настольной лампы освещал стол. Он сел на край стола с поварешкой в руках и слушал, как я читаю букварь. Внезапно я запнулась, и неожиданно та самая поварешка в его руке прилетела мне в голову. «Неправильно, читай снова…» – сказал он. Был еще один запоминающийся случай, отец получил зарплату, принес домой, это была куча то ли десятирублевых, то ли пятирублевых купюр. Я узнала об этом потом, когда нас по очереди начал вызывать отец и спрашивать, кто из нас взял одну купюру из пачки. Оказалось, что в пачке недоставало денег, мы с братом были в недоумении, я знала, что я не брала, брат то же самое утверждал про себя. Нас заперли в комнате и дали время подумать, хочет ли кто-нибудь из нас признаться в краже добровольно. У нас с братом была двухъярусная кровать, мы жили с ним в одной комнате, я спала внизу, а брат вверху. Я стояла возле кровати и думала о случившемся, не могла понять, как выйти из этой ситуации и кто виноват. Я очень боялась наказания. Страх, что меня изобьет отец, окутывал меня. Вдруг молчание оборвал мой брат:

– Это я взял бумажку, на память, она такая красивая, что мне захотелось забрать ее себе.

Я, недолго думая, пошла и рассказала все отцу, от страха, я предала брата. Ему тогда было лет восемь. Отец сидел на кухне за столом и ждал признания от одного из нас. Узнав правду, он подозвал его к себе. Когда мой брат подошел, он тихо сказал ему:

– Вытяни руки на стол.

Брат, со слезами на глазах, подчинился, одной рукой отец держал его за запястья, в другой руке у него был ремень. Он несколько раз с силой ударил брата по рукам и проговорил:

– Это тебе за то, что своровал деньги, это урок на всю твою жизнь. Больше никогда не бери чужое!

Это воспоминание на всю жизнь засело в памяти, дальше я еще напишу о нем.

Помню, как в детстве спрашивала маму, почему папа так с нами обращается, может он не родной отец мне? На что мама, конечно, отвечала, что я говорю ерунду. Знаете, может быть, мой отец и бил меня от силы раз пять в детстве. Но это запомнилось так, будто меня били постоянно. Когда отец хотел нас наказать, он закрывал комнату и избивал ремнем по очереди. В тот момент мама никогда за нас не заступалась, ее как будто не существовало. Мы умоляли о пощаде и прощении, плакали, но ее это не касалось. Она тихо отсиживалась где-то в другой комнате или на кухне.

Мы не были непослушными или непоседливыми детьми. Мы были детьми, которые знали, что, если хоть что-то нарушим, папа закроет дверь в комнате, зажмет между коленей и начнет наказывать нас армейским ремнем. Если отстраниться от родителей, детство было счастливым. Мы были беззаботными, дружили со сверстниками, ходили друг к другу в гости, любили гулять во дворе и кататься на горках, лазали по гаражам и крышам домов, нам было интересно исследовать этот мир.