– Ладно, расслабься, – хлопает он меня по плечу и ржёт: – а то тебе ещё аппетиты удовлетворять. Любые.

Гад. Вот как есть гад. Но Егор – друг, и от него я могу и не такое вытерпеть. Тем более, что мне ничего не стоит мимо ушей его подковырки пропустить.

– Кстати, о птичках, – косит он карим глазом на мою сестру, – кто такая и почему не знаю?

По качану. Меньше по заграницам нужно шастать, тогда, возможно, был бы в курсе, что у меня родня объявилась нежданно.

– Нравится? – делаю отличнейший покер-фейс.

– Ну-у-у, ничего так, фактурненькая девушка. А главное – нежная и ранимая, судя по всему.

О, да! Будет тебе и шампанское, и кофе с какавой – и всё в одном флаконе. Я мысленно вылил целое ведро бальзама на свою израненную душу. Не только тебе Лику подбрасывать и ржать над другом. Это обоюдоострое оружие – сёстры. Особенно когда они выглядят умирающими лебедями, как Евгения Немолякина. Сейчас главное не спугнуть. Дать им максимально сблизиться и состыковаться, а потом – в бомбоубежище и ждать, когда рванёт. А что рванёт – я уже не сомневался.

– Ну, что, девочки, определились?

Три мордочки кивают с преувеличенным энтузиазмом.

– Это, это и это, – тычет розовеньким ногтиком Лика в самые дорогие десерты. – А ещё вот это и по ведру попкорна, пожалуйста.

Кто бы сомневался. Она что, думает, будто я жмот? Или у неё есть подозрения, что этими ценами способна пробить дыру в моём бюджете?

– А ты не лопнешь, деточка? – преувеличенно заботливо интересуется Егор.

– Нет, – слышу я задорный Ликин голос и улыбаюсь. – Ведро попкорна надену тебе на голову, если будешь доставать.

Так его, будет знать, как задавать дурацкие вопросы!

14. 14. Пусть лучше лопнет моя совесть…

Анжелика

Я ничего не понимала, поэтому, как истинная блондинка, вела себя нестабильно и временами глупо. Стыдно в этом признаваться, но рядом с Одинцовым сложно оставаться адекватной.

Он меня раздражал и провоцировал. Я пыталась держаться с достоинством, но когда этот гад в боссьем обличье нагло ухмыляется и всякие скабрезности отпускает с каменным лицом, даже идол с острова Пасхи козью морду состроит, а уж мне-то и сам бог велел творить безумства.

Идея с мороженым и попкорном была лишней.

– Я сейчас лопну, – бормотала Анька, но мужественно продолжала давиться холодным десертом. А вот Зефирка – молодец. Не смотрите, что она нежная и трепетная: ела как гренадёр, за обе щёки уписывала и глазом не моргнула. Не стонала концертно-показательно, как подруга моя.

– Отлично! – мурлыкнула она и с наслаждением облизала ложку. – Давно я так не отрывалась.

Она бросала на меня загадочные взгляды. Её отличали олимпийское спокойствие и нездоровый интерес к происходящему. Я подозреваю, Зефирка наслаждалась. В её меню входило не только баснословно дорогое мороженое с шоколадом, орешками, взбитыми сливками и ещё с кучей неопознанных ингредиентов, но и мы все вместе взятые.

Я бы взбесилась, будь Одинцов моим э-э-э… парнем. А Зефирка дышала спокойствием, цвела доброжелательной улыбкой и все эти два притопа три прихлопа вокруг меня в Одинцовском исполнении встречала достаточно мило, без истерик и визгов. Она даже не злилась, а поэтому я терялась ещё больше.

– Девочки, закругляйтесь, нам пора! – брат деловито поглядывает на запястье. Что-то он зачастил с этим жестом. У него новые часы, а никто не замечает и не восхищается? Если бы я обращала на подобные вещи внимание, то рискнула бы похвалить его новое приобретение, но есть риск, что часы старые, и тогда насмешек не оберёшься.

Пять человек, оказывается, – шумная и неуправляемая толпа. Не понимаю, как нас не выгнали прочь. То Анька споткнулась и летела бы вперёд ласточкой, обнимая ведро попкорна, если бы Георг не ухватил её за шкирку. Не очень красиво и эстетично, зато ни подруга, ни попкорн не пострадали. То Зефирка, мило краснея и тараторя, срочно пожелала попудрить носик, что в переводе на русский означает лишь одно: в туалет ей захотелось. Немудрено, после такого количества мороженого, помноженного на большой стакан сока.