Ну, уши у него… красивой формы. Не торчат в стороны, щетиной не заросли, хрящики не сломаны. Все остальное – нормальное! Глаза, рот, нос – на месте. Данила можно без натяжки назвать симпатичным.

Но вот только сердце наотрез отказывалось трепетать при взгляде на весь этот комплект мужских достоинств. С досадой я поймала себя на том, что мысленно сравниваю Данила с Кузьминым.

Что поделать! Кузьмин – удивительно привлекательный мужчина. Но это нечестно! Ему ведь внешность задарма досталась. Ужасно, что на его фоне прочие парни теперь мне кажутся блеклыми.

Но, с другой стороны, у меня есть среди знакомых мужчин писаные красавцы. Коллега Ромка, например, в юности в модельном агентстве подрабатывал. Он типичный бунтарь, «плохой парень», чья внешность заставляет краснеть скромных отличниц. Высокий, поджарый, с дерзким взглядом, выбритыми висками и татуировкой на предплечье. А наш дворник Мансур – вылитый турецкий актер Бурак Озчивит, по которому когда-то сохла половина телезрительниц в стране. К нам даже авто-леди из соседних дворов парковаться приезжают, лишь бы на Мансура полюбоваться и послушать, как он вслух читает стихи Омара Хайяма, когда подметает листья.

Но при взгляде на этих мужчин мое сердце не сбивается с ритма. А вот когда я на Кузьмина смотрю, что-то в груди у меня… ну, как бы вспыхивает. Потому что кроме выразительной физиономии у Кузьмина еще и сокрушительная харизма, и хрипловатый баритон, и своеобразное чувство юмора.

Но еще и вздорный нрав, упертость и безмерный сарказм!

Довольно! Хватит о нем думать. Мой рабочий день подошел к концу, через полчаса меня ждут в салоне красоты, а значит – до свидания, дорогой шеф.

Решительно поднимаюсь, стучусь в кабинет шефа, и получив приглашение войти, просовываю в щель голову и строго говорю:

– Иван Сергеевич, я ухожу. Справитесь без меня?

Кузьмин пронзает меня рентгеновским взглядом – у меня даже кожу начало покалывать.

– Вы куда-то спешите? Вообще-то, еще десять минут осталось до конца рабочего дня.

– У меня важная встреча, – отрезаю я. – Я всю неделю приходила на час раньше. Будет справедливо, если вы эти десять минут мне простите.

– Какая встреча? С кем? По какому поводу?

На миг теряю дар речи. Он допрашивает меня, как ревнивый муж!

– С одним знакомым, – выразительно хмурюсь. Больше он не получит от меня ни капли информации! – Представьте себе, у личных помощников тоже бывает личная жизнь.

– Да, уже в курсе, что личная жизнь у вас кипит ключом. Хорошо, ступайте, – угрюмо бросает Кузьмин и провожает меня полным подозрения взглядом.

Я продолжаю вести с ним мысленный жаркий спор и в салоне, пока мне укладывают волосы и раскрашивают лицо дорогой косметикой.

«Вы натуральная язва, Иван Сергеевич! – пылко выговариваю я Кузьмину. – Это не делает вам чести! Почему вы меня вечно в чем-то подозреваете? Разве я вас хоть раз подвела за эту неделю, дорогой мой Иван Сергеевич? Да вы знаете, на что мне приходится ради вас идти? Я даже не понимаю, зачем защищаю вас от позора! Когда-нибудь вы поймете, оцените мои старания, но будет поздно. Да-да, вот тогда-то вы пожалеете!»

– Ирочка, ты почему такая красная и горячая? – обеспокоенно интересуется Вера, моя мастерица по художественной росписи лица. – Даже тональник плавится! У тебя температура?

Улыбаюсь ей и начинаю глубоко дышать, чтобы успокоиться. Думаю о приятном и расслабляющем. О мурчащих котиках, шуме прибоя, дуновении южного ветерка, аромате крепкого кофе… который Кузьмин варит…

Тьфу! Да чтоб вас, Иван Сергеевич! Опять в мои мысли пролезли!

В кафе «Синяя чашка» прихожу раньше назначенного времени на пятнадцать минут. Я не опаздываю на свидания и не заставляю мужчин ждать. Фора необходима мне, чтобы настроиться на нужный лад.