Алиса не стала бежать ко мне, как обычно, но тоже обернулась на меня.

Я бы отказался читать вслух. Устал, хочется отдохнуть. Да и не любитель я домашнего театра. Нет, я читал Алисе пару раз, разумеется. «Колобка», вроде, или «Теремок».

Давно…

Да, я бы отказался, но улыбка Алёны… и трогательное личико Алисы…

– За Маттиса читать? – я со вздохом опустился на пол у кресла, в котором разлеглись Алёна с Алисой.

– За всех мужских персонажей, – показала Алёна зубки. – Маттис, Борка, Бирк – за них. А я за Рони и Ловису.

– У тебя меньше персонажей для озвучки, – заметил я.

– Все претензии к Астрид Линдгрен. Продолжаем читать. Я остановилась вот здесь, – Алёна чуть склонилась, и ткнула пальцем в нужное место.

Я давно могла уйти.

Нет, не так, я ДОЛЖНА была уйти домой! Вот прям сразу как Максим Вадимович вернулся – так и собраться, откланяться, взять в руки зонтик Мэри Поппинс, и удалиться в закат.

Дома дел много! Я уже поняла, что тайной жены у Максима нет. У Алисы я, конечно, про её мать не спрашивала – и без разговоров понятно, что её нет. Ни фото, ни женских мелочей, ни-че-го! Умерла? Если так, то жаль. Скорее всего именно так и есть, иначе почему бы мужчина один воспитывал дочь.

Да, дома полно дел – добавить информацию про ребёнка Максима в его «дело», и сообщить об этом Ирине. Поискать информацию о воспитании детей, заставить Ирочку изучить эту тему – ей же Алису растить!

Я должна была уйти, но я… осталась.

– Заснула, – тихо сказал Максим Вадимович, встал на ноги, чуть склонился, и поднял дочку на руки. – Уложу её, хотя нужно умыть, наверное. В душ, зубы почистить… да?

– Пусть спит. От того, что один раз не умоется и не помоется, вши не заведутся, – также тихо ответила я.

Укатала я Алису сегодня. Очень уж детей люблю, сестра даже шутит, что люблю паталогически, как дракон любит своё золото.

А эту девочку мне еще и жаль. Не должны трехлетние малышки быть одинокими!

Я продолжила сидеть в кресле, наблюдая как отец укладывает свою дочь спать. Максим поправил локоны Алисы, и накрыл ребенка пледом. Алиса смешно заворочалась, и Максим замер, чтобы не разбудить.

Мне встать нужно. За дверь выйти. Путь по коридору и до входной двери легкий, там же и верхняя одежда, которую нужно надеть. Спуститься, вызвать такси до офиса, сесть в свою машину, и переобуть уже безнадежно испорченные туфли, сменив их сапожками.

Надо.

А я сижу.

Максим Вадимович стоит, и смотрит. Уже не на спящую дочку, а на меня.

И я смотрю зачем-то.

Вставай, Алёна! Встань, выйди в коридор, ляпни пару глупостей, и выметайся отсюда! Живо!

Сижу. Да что ж такое со мной?! Сижу и смотрю на Максима Вадимовича… на Максима…

ААААААА

Вскочила, подняла сброшенные туфли, на которые мы с Алисой упоенно клеили её фей и принцесс из набора наклеек, и потопала из комнаты. Злюсь на себя дико! Дичайше! А всё потому что мысли в голову не те лезут. Неправильные мысли…

… о том, как весело мне было с этой девчушкой.

… и как уютно – втроем. И…

Уф, никаких «и»!!! Вернусь домой, и перед разговором с Ирой побьюсь головой о стену!

– Ну, чем занимались сегодня? – низкий мужской голос за спиной заставил меня вздрогнуть, а теплое дыхание, коснувшееся шеи – повести плечами.

– Да так, – ответила я сипло. – Поиграли немного, почитали. И всё.

– Всё? – хмыкнул Максим.

– Ну да, – я обернулась, и честно захлопала глазками. – Я поеду, пора уже. И насчет работы…

Я не договорила. Вроде и уволилась, а вроде и нет. Хотела съязвить на тему того, что завтра явлюсь за вещами и, так и быть, приготовлю напоследок кофе, а также обучу нового секретаря – Иру.

Но я не сказала этого.