Как трахнуть брак Чехова Л.

КАК ТРАХНУТЬ БРАК

Предисловие от автора

Эта книга – отрывки из моего личного дневника. Я не знаю, что это такое – порнографическая повесть, эротический роман или сборник сексуальных рассказов. Я не знаю, как эту книгу применит для себя читатель – возможно, просто несколько раз подрочит на какой-то особенно горячий момент, а возможно, позаимствует пару идей для того, чтобы привнести что-то новое в свои отношения. В любом случае я буду очень счастлива и тому, и другому.

Мне захотелось продолжить игру контраста и выпороть ее киску, прежде чем вылизать ее. Щекочущими движениями я прошлась по внутренней поверхности ее ног, затем вытащила язык и нежно ввела его внутрь ее вагины. Немного потрахав ее языком и дождавшись, когда она начнет стонать от удовольствия, приближаясь к кульминации, я отстранилась и ударила ее плёткой по вагине.

Она закричала от смеси боли и удовольствия. Этой сучке нравилось, когда ее лупят – как и мне. Я продолжила свою игру, вводя язык в ее влагалище, а затем шлепая ее по половым губам, пока они не стали красными и не покрылись полосками от ударов.

Я поняла, что я не умею делать кунилингус, и попросила мужа показать мне, как это делается. Он усмехнулся, раздвинул ей ноги и начал очень профессионально стимулировать ее клитор своим языком. Он водил им вверх и вниз, задерживаясь на самой выпуклой точке, всасывал ее вагину в свой рот, проходился языком по ее лобку. Это было очень красиво, и мне захотелось присоединиться к нему. Я упала рядом, ещё сильнее развела ноги Веры, и теперь уже два наших языка лизали ее киску. Это было невероятно – мой язык ласкал его язык и ее клитор, перемещаясь между ними, мы с ним целовались, держа во рту ее киску, это было очень мокрое и приятное пространство, где мы втроём получали потрясающее удовольствие.

Но это было в точке Б, а начинать романы все-таки следует с точки А. Это будет очень личная история о том, как нам удалось спасти брак, который шел к тому, о чем грустно говорит статистика разводов. О том, как в 35 лет мы наконец-то научились заниматься любовью. О том, как мы наплевали на приличия и стереотипы и сами сделали себя счастливыми и свободными.

Обычно в кино и книгах точка А случается в юности, когда герой только начинает свой путь, открывая долгожданное письмо из университета мечты. Или, например, женщина закрывает дверь за только что покинувшим ее супругом, понимая, что теперь ей придется идти по жизни одной. Или герой сходит с поезда где-то на юге солнечной Италии и направляется по залитой мягким светом грунтовой дороге.

В жизни все, конечно, не так. В жизни точка А находится где-то посередине реки, по которой ты плыл некоторое время, барахтаясь и думая лишь о том, чтобы не захлебнуться. А когда вынырнул и оглянулся, понял, что совершенно не узнаешь окружающего тебя пейзажа и чувствуешь страшную боль от синяков, которые набил в процессе сплава.

Моя точка А случилась в середине 2023 года. Я обнаружила себя сидящей в убогой двухкомнатной квартире в центре чужой столицы. Во мне было 10 килограммов лишнего веса, мои волосы отливали дешёвой желтизной, ноги были небриты уже пару месяцев, а за столом напротив меня сидел мой муж, который не целовал меня вот уже пару недель.

Последний год я отчаянно билась со злом. А до этого несколько лет продавала себя за причитающиеся приличным людям жизненные блага. Мы оба много работали – я писала учебники для учеников старших классов, а М. писал код для богатейших корпораций и банков мира. Мы оба получили по два блестящих образования, купили чертову квартиру в Москве, симпатичный белый кроссовер и уютную дачу за городом. Мы содержали его родителей, помогали собачьим приютам и некоммерческим фондам. Мы очень старались, чтобы быть хорошей ячейкой общества. А потом в один день все это резко отобрали – каждый, читающий эту книгу на русском языке, понимает, что это был за день. Мы продали все, что могли продать, оставили все, ради чего так долго жертвовали своей молодостью, попрощались с родными и близкими и ответили "да" на предложение переехать в крошечную европейскую страну вместе с айти-компанией, где работал М.

В первые недели после переезда всё казалось временным. Чемоданы с вещами громоздились в углу комнаты, их не хотелось распаковывать – ведь это всё ещё не дом, это просто остановка. Я привезла с собой несколько толстовок и теплые ботинки – зачем брать летние вещи, если весь этот кошмар закончится через пару недель и нам не придется проводить здесь конец весны?

Я помню, как мы впервые вышли на улицу. Узкие тротуары, старые здания, вечно припаркованные машины, перекрывающие путь, даже смеющиеся свободно одетые люди – всё это казалось мне враждебным. Я смотрела на М., надеясь увидеть в его глазах тот же страх и неуверенность, но он уверенно сказал: «Мы справимся». И тогда я поверила ему. Но сейчас, сидя за этим убогим столом в полумраке, я уже не знаю, чему верить. Его слова стали пустыми, как и наши разговоры. Вся наша жизнь теперь – просто способ выжить. А я так устала выживать.

Я пытаюсь вспомнить, когда именно мы перестали быть близкими. Может, тогда, когда я ночами писала посты для благотворительных фондов, помогающим жертвам агрессии, больше переживая за чужих людей, чем за себя и своего мужа. Или когда мы в последний раз занимались любовью, и это было скорее механическим действием, чем проявлением страсти. Или, может быть, когда он перестал целовать меня перед сном, а я перестала спрашивать, почему.

Но это больше не имеет значения. Важно лишь то, что я сижу здесь, в чужом городе, с мужем, который не смотрит мне в глаза.

Мы с новыми приятелями часто собирались в баре за стаканом пива. В один из дней разговор зашёл о таком явлении, как послевоенный секс. Оказалось, его не было ни у кого. Наши друзья, тридцатилетние обеспеченные бездетные ребята, у которых, казалось бы, было все, чтобы жить эту жизнь с удовольствием, не трахались вообще.

– 

У нас, наверное, еще до войны последний раз был нормальный секс.

– 

Алиса принимает антидепрессанты, которые напрочь отбили ей либидо. Мы спим в разных комнатах.

– 

Саше сейчас вообще не до этого, его проект полностью перешел на английский язык, а Саша его плохо знает. У него репетитор пять раз в неделю.

Раньше мне казалось стыдным признать , что у нас есть эта проблема. Мы с М. стеснялись говорить о сексе, стеснялись подойти друг к другу. Он, кажется, считал, что я всегда не в духе, и, вместо того чтобы искать удобный момент, чтобы подкатить ко мне, предпочитал передернуть в туалете. Я действительно была не в духе, стыдясь признать, что я вообще не хочу своего мужа. Казалось, нам нужно договориться о сексе заранее, спросив "Есть ли у тебя сегодня эмоциональные силы заняться со мной любовью?" – но обоим казалось это неестественным жестом отчаяния. Хотелось, чтобы было как в кино: страсть захватила их; срывая одежду друг с друга, они выпали из лифта, трясясь от возбуждения, открыли дверь квартиры и слились в экстазе прямо на полу в коридоре.

Конечно, спустя восемь лет брака такого не бывает. Ещё так не бывает, когда за плечами эмиграция со всеми ее бонусами в виде депрессии, тоски по дому и трудностей адаптации. И так совсем не бывает, когда в 35 лет вы оба выглядите, как неухоженные кусочки жира.

Пожалуй, в этом баре было только два человека, не имеющих таких проблем. Удивительное совпадение, но они оба были единственными одиночками в нашей компании парочек. Бред, который недавно развелся, вовсю наслаждался свободой. Он каждую неделю ходил на свидания с разными девушками, посещал секс-вечеринки, знакомился с людьми в телеграм-чате для свингеров и периодически заставлял нас краснеть рассказами о том, как на его лице вчера посидела симпатичная азиатка.

Мне его образ жизни казался аморальным. Я не понимала, как можно так открыто обсуждать свою сексуальную жизнь с друзьями, менять партнеров и легко соглашаться на все грязные предложения, которые здесь, в свободной Европе, сыплются на каждом шагу. Кажется, в 35 лет уже поздновато таким заниматься и нужно быть серьезнее. Впрочем, для меня всегда было поздно – я не занималась этим ни в 20, ни в 30.

Вторым человеком, который не жаловался на отсутствие сексуальной жизни в эпоху перемен, была Вера. Она тоже развелась с мужем около года назад и вернулась к тому, от чего кайфовала до брака – к сексу с женщинами. Не думаю, что она считала себя лесбиянкой, но ей явно было плевать, какого пола человек, с которым она лежит в постели. Несмотря на то что я сейчас была не в лучшей форме, я всегда получала множество комплиментов от Веры. Она хвалила мою фигуру, говорила, что у меня красивая грудь, часто не очень-то по-дружески приобнимала меня за талию и целовала в губы при встрече. Я хихикала и старалась не обращать на это внимание. Мой правильный мозг никогда не допускал даже возможности поцеловаться с девушкой по-настоящему, не говоря уже о чем-то большем.

– 

У вас с М. нет секса? Не могу в это поверить. Посмотри на себя, ты же создана, чтобы трахаться. По-моему, нужно законодательно запретить тебе носить одежду, и может, тогда дела пойдут на лад.

После этого разговора в баре я осознала, что мы не одиноки в своих проблемах. Почему-то мне стало легче от этой мысли. Может быть, потому, что я больше не чувствовала себя такой изолированной, такой неудачницей. А может, потому, что впервые за долгое время я услышала признание, что не одна я не хочу своего мужа. Но как же счастливы и свободны Бред и Вера! Неужели для того, чтобы почувствовать себя вновь желанной и юной, нужно обязательно развестись?