В котором потенциального бухгалтера прельстила не столько изысканность пищи – в сравнении с «общаком», где зэкам выдавали то, что называется «баландой».

Впрочем, в таком месте поданные на стол «домашний» борщ с куском мяса и картошка-пюре с жареной рыбой плюс белый хлеб казались кулинарным изыском! Главным образом Саню привлекала возможность принимать её отдельно от «стада»[4] – внутри столовой, в том самом кабинете, где ему предстояло работать.

После обеда Андрюха испытал Санины способности в работе с калькулятором, для примера дав рассчитать ему самые простые нормы. Первый раз под контролем и с поправками, а второй – самостоятельно.

– Вот видишь, всё не так уж сложно. Надо просто привыкнуть. И пока я здесь – не стесняйся спрашивать. Потом у тебя такой возможности не будет…

Так продолжалось ещё недели две, после чего Андрюха ушёл, пообещав напоследок помочь в трудную минуту. Впрочем, пообещал он не столько Сане, сколько тому самому вальяжному зэку. Поскольку тот ещё сомневался в новом «бухгалтере». А Андрюхе не терпелось уйти.

И начались трудовые будни. Собственно, не такие уж они и трудовые. Основная его работа, как и говорилось прежде, заключалась в правильном и своевременном написании котловых ордеров. По правилам такие бумаги выписывались по отдельности на каждый следующий день. Но Саня, наученный Андреем, рассчитывал их сразу, как только накладные очередного завоза оказывались в его руках, т. е. на ближайшие – до очередного завоза – пару дней. Или на три дня, если завоз был в пятницу. А потом только приходил по утрам и вкладывал в контрольный журнал, который тоже расписывал он, накладную и котловой ордер на начавшийся день. В полном смысле слова – «понты для приезжих!»

Поначалу всё действительно было неплохо. Но потом на Саню, видя его покладистость, стали валить и многое другое. К примеру, если раньше журналы изготавливал в подсобной мастерской тамошний работник, которому Юра (так звали вальяжного зэка) платил за выполненную работу в зоновской «валюте» – чае с сигаретами; то теперь такая работа перекладывалась на нового счетовода, которому не надо было отдельно платить.

«Старший повар» прекрасно понимал, что Саше и без того неплохо живётся на казённых харчах – в зоне тогда была не то чтобы голодовка, но на толстокорых кабачках и ржавой от старости хамсе далеко не уедешь. Да и работой он не был завален.

Но из-за того, что работник молча и практически не сопротивляясь брал на себя новые обязанности, на него стали грузить всё больше и больше. Особенно то, что так или иначе было связано с писаниной. Так что скучать ему не приходилось.

Там, среди гнилой картошки

Ты исправишься немножко.

И поймёшь – в чём жизни суть,

Да какой в ней проще путь.

А потом Юра освободился и на его место поставили завершённого прощелыгу, который был лет на 15 старше Сани, т. е. около полтинника. Казалось бы – под этот шумок, пока Витёк – так звали нового «шефа» – ещё не узнал что к чему и почему, надо попытаться смыться. Но ничего не получилось. Витька успели предупредить, чтобы он не разбрасывался кадрами.

Тем более что в Санином случае столовая оставалась вроде как без счетовода. И замену ему было подыскать значительно сложнее, чем какому-нибудь посудомою или даже повару. А если учесть, что Саня сочетал в себе несколько качеств сразу – умение вести всю эту бухгалтерию, грамотность, каллиграфический почерк, отсутствие завышенных требований – то расставаться с ним было совсем нежелательно.

Незаменимых не бывает, конечно. Но ведь у «замены» могли быть другие требования и потребности. И кто знает – в чём бы они проявились. Да и стукачём мог оказаться. А таких зэки не любили. Хотя именно в этом учреждении с азартом «стучала» большая половина.